Русская семерка

– Остынь, – Алексей благодушно улыбнулся: – Это я по сговору. Он сам попросил. Я ему пятьсот рублей дал, он их заначил. А мне сказал, чтобы я его пришиб слегка… – он потащил безжизненное тело солдата к кабине грузовика. – Помоги поднять! Ну, что ты вытаращилась на него? Не веришь? Ему же оправдываться придется, а так ни одна собака не подкопается: пришибли и машину угнали! Давай, бери его за ноги… Подожди, я Муслима высажу…

Они втащили солдата в кабину грузовика и положили на бок во всю длину сиденья.

– Он мне обещал пять часов полежать, – говорил Алексей, нетуго завязывая солдату руки и ноги толстой веревкой. – Сто рублей в час и Горбачев не зарабатывает! А мы за пять часов знаешь где будем на его «газике»!.. – Солдат слегка застонал, не приходя в себя. – Иди с Муслимом в «газик»! – распорядился Алексей.

Спустя минуту они уже катили по лесной дороге, еще через пару километров вымахнули из леса на более или менее приличное грунтовое шоссе, и Алексей выжал газ почти до отказа. Упруго подпрыгивая на ухабах, «газик» мчался по шоссе, взметая за собой облако снежной пороши. Муслим радостно смеялся, прижимаясь к Алексею и вцепившись двумя руками в руль. Алексей громко, словно подгоняя лошадей, свистел и кричал что-то нечленораздельное, но воинственное.

– Куда мы теперь? – не разделяя их веселья, грустно спросила Джуди.

– Не боись! Прорвемся! – Алексей вдруг положил руку ей на колено. – С такой девкой, как ты, обязательно прорвемся! – затем, смутившись, отдернул руку, сказал поспешно: – А теперь у нас еще и генерал появился! Нам теперь море по колено! Правильно, генерал Муслим?!

Ребенок радостно засмеялся.

От этого внезапного жеста Алексея и даже от его смущения Джуди почувствовала, как легкая теплая волна прокатилась у нее по спине. Она отвернула к окну покрасневшее лицо и, удивляясь своим неожиданным ощущениям, бессмысленно смотрела на мелькавший за стеклом однообразный зимний пейзаж.

Часть четвертая

21

Базар в Душанбе, столице советского Таджикистана, раскинул свои шумные длинные ряды прямо в центре города. Среди наваленных в беспорядке огромных гор помидоров, огурцов, урюка, хурмы, винограда, персиков, черешен и дынь гулко шумели люди в стеганых восточных халатах и разноцветных платьях. На головах у мужчин были яркие тюбетейки, женщины были либо в черных чадрах, либо в пестрых, ярко-крашенных платках. Покупатели часто опускались на корточки, подозрительно щупали и нюхали овощи и фрукты, яростно торговались и, гортанно перекатывая слова, громко возмущались ценами или презрительно улыбались.

Посреди базара, на высоком столбе четыре направленных в разные стороны раструба громкоговорителей во всю мощь транслировали заунывную восточную мелодию. Молодая толстая таджичка с узкой полосой черненных сурьмой бровей сидела под этим столбом прямо на земле, широко раскинув в стороны согнутые в коленях ноги с огромными, обнаженными до самого верха ляжками. Перед таджичкой был очаг из раскаленных добела углей, над очагом стоял на короткой треноге чугунный куб с широким отверстием сверху и полый внутри. Рядом лежала укрытая мокрой тряпкой гора сырого теста. Таджичка отрывала от теста очередной кусок, громко шлепала его о свою ляжку, подбрасывала в воздухе, шлепала еще раз с другой стороны, опять переворачивала, снова шлепала о ляжку. После десяти таких шлепков тесто превращалось в плоскую сырую лепешку, таджичка ловко забрасывала ее в чугунный куб, припечатывая лепешку к боку раскаленной полой емкости внутри. Через несколько секунд молниеносным движением выхватывала готовую горячую лепешку из куба и протягивала очередному покупателю. Тот тут же принимался есть ее – с брынзой, с арбузом или с виноградом. Таджичка совала за пазуху очередной рубль и отрывала новый кусок теста, шлепала его о свою ляжку. Лепешки расходились быстро, к таджичке стояла очередь…

Джуди и Алексей, крепко держа за руки Муслима, жующего рахат-лукум, остановились перед огромным котлом с пловом. От котла поднимался густой душистый пар. Рядом стоял таджик с засушенным морщинистым лицом. Железной сальной ложкой он накладывал в пиалу горку риса, пальцами поправлял отвалившиеся рисинки, задумчиво расправлял поданные деньги, снова склонялся к котлу.

– Хочешь попробовать? – спросил Алексей у Джуди.

– Я хочу! – требовательно закричал Муслим.

Джуди неуверенно пожала плечами. Пару часов назад они поели в какой-то чайхане, и Джуди до сих пор сглатывала жирную слюну и чувствовала изжогу от острого лагмана.