Русская сказка

Хозяйка Медной Горы посмотрела на меня с такой ненавистью, что даже ее мертвые глаза на пару мгновений ожили. Резко повернувшись, она бросилась в поджидавшую неподалеку карету.

— Вообще-то она хорошая, — глядя в землю, промямлил Данила. — Просто она была очень бедная, поэтому… Жалко ее…

А мне почему-то было до боли жалко его. Хорошего, умного, талантливого, но такого слабовольного человека, как и Федот — стрелец, играющего совсем не в ту игру. Игру, с невозможностью выигрыша, невозможности радости, невозможности счастливого финала. И все же, про себя, но от всей души я пожелал ему разрушить злые чары вампирши с медным сердцем.

Данила сел в карету, откуда тут же раздался вой раненой волчицы:

— Не верю-у! Он врет, такого быть не может! Он же станет богаче меня! Я этого не перенесу-у-у!!!

Я пожал плечами и вернулся в трактир — меня ждали друзья…

…Аляску я все-таки выкупил — пусть хоть в этой сказке не приходится краснеть за князей. Правда, пришлось заплатить вдвое больше той суммы, за которую проиграл ее Федот, но, по моим подсчетам, денег для победы в торгах должно было хватить. Бушмэны тут же воздвигли на эти деньги второй игральный дом, и теперь они высились, как два небоскреба-близнеца, символизируя собой жажду наживы и вечной тяге к халяве. До торгов оставался целый день и я посвятил его осмотру столицы Бушмэнии. Увиденное меня не порадовало. Вся Бушмэния была пропитана духом приближающейся войны. Плакаты, книги, спектакли и речи вельмож были пропитаны ненавистью к не приемлющей бушмэнской идеологии Руси. Сказки о героических, просвещенных и непобедимых бушмэнах, спасающих мир от глупых, ленивых и злобных русичей буквально заполонили страну. На улицах дети играли в бетмэнов и терминаторов, уничтожающих сотни бритоголовых, жестоких и лицемерных киевских витязей. Смотреть на это было противно и я с трудом дождался начала торгов.

Меня совсем не удивило, что аукцион проходил в святая святых Бушмэнии — помещении игорного дома. Ради такого случая, на время были убраны затянутые зеленым сукном столы, а по стенам зала развешены национальные флаги с фиговыми листочками. Удивило меня то, что лот кошелька-самотряса не вызвал среди публики особого ажиотажа. Кошелек оценили в триста долларов, и распорядитель аукциона даже зевал, определяя начальную ставку. Но еще большее изумление вызвало у меня появление в зале старого знакомого: бывшего казначея князя Владимира — Соломона.

— Триста один доллар, — сказал он, поднимая табличку с номером.

— Четыреста, — решительно возразил я.

— Четыреста один, — неодобрительно покосился в мою сторону Соломон.

— Пятьсот, — ответил ему я.

По залу пронесся легкий шум. Распорядитель слегка оживился.

— Пятьсот один.

— Шестьсот.

Соломон горестно вздохнул и, ежеминутно извиняясь, через ряды посетителей направился ко мне.

— Зачем вам это Иван? — жарко зашептал он мне на ухо. — Это же глупо… Я вас не узнаю!

— У меня приказ, — пояснил я. — Я должен доставить этот кошелек князю.

— Вы не понимаете, — начал было Соломон, но его прервал злобный голос распорядителя:

— Разговоры между конкурирующими сторонами запрещены! Если не прекратите, я буду вынужден удалить вас из зала.

— Черт с вами, берите, — прошептал Соломон. — После договорим.

— Итак: шестьсот! Шестьсот — раз! Шестьсот — два! Шестьсот — три! Продано! — оповестил распорядитель. — Кошелек-самотряс достается господину варвару из варварской Руси!

Заплатив всего лишь шестьсот долларов, я завернул долгожданный кошелек в тряпицу, положил за пазуху и направился к выходу, где уже поджидал меня кислолицый Соломон.

— Ну, и зачем вам это было нужно? — печально глядя на меня осведомился он.

— Что именно? Кошелек-самотряс? Я же объяснял вам: приказ князя, — гордо ответил я, ощущая за пазухой приятную тяжесть.

— Скажите честно, Иван: вы знаете, что сейчас делаете, или… как обычно, просто выполняете приказ?

— Выполняю приказ, — признал я. — А что?

— Значит, вы даже не понимаете, что именно приобрели?

— Как это не понимаю? Кошелек-самотряс.

— Зачем?

— А вот это — личное дело князя, — насупился я. — К чему все эти расспросы, Соломон? Я рад вас видеть, но искренне не понимаю…

— Хотелось бы надеяться, что и князь знает о кошельке не больше вашего, — задумчиво произнес он. — В противном случае… но мне бы не хотелось так думать.

— Вы можете объяснить толком, в чем дело? — разозлился я. — Что это за намеки?

— Могу, Иван, не сердитесь, конечно могу, — покладисто согласился Соломон. — Только вам это не понравиться. Очень не хочется думать, что князь рассчитывает поднять экономику Руси с помощью этого… артефакта. Иван, вы же долгое время близко общались с такой уникальной колдуньей, как Яга и должны хотя бы отдаленно понимать основополагающие законы магии. Ничего из ничего не рождается, Иван. Как и не исчезает в ничто. Если б все было так просто, как полагает ваш князь, все государства мира уже были бы богаты. В мире более пяти сотен таких кошельков.