Русская смута XX века

Давайте разбираться. У каждого загадочного политического явления обязательно должны быть земные и понятные причины. Так и с разгромом белых. Например, поражение деникинской армии, а следом за ней и всего Белого движения стало следствием… подписанной Деникиным директивы «на Москву». Она нарушает элементарные нормы стратегии: малочисленные войска борцов за единую Россию все дальше расходились друг от друга на бескрайних просторах Родины. Альтернативой этому было скорейшее соединение с Колчаком и движение двух основных белых армий друг навстречу другу. Красная армия обладала одним важным преимуществом: вся большевистская территория была единым монолитом, окруженным белогвардейскими войсками со всех сторон. Поэтому Троцкий и Ленин могли свободно перебрасывать свои войска с одного фронта на другой, громя врагов по очереди, а белые такой возможности не имели. Соединись Деникин и Колчак – и они смогут так же свободно маневрировать. Но Деникин приказал идти на Москву и тем самым подписал белым смертный приговор. Почему же он так поступил?

«Я по-прежнему не сочувствовал принятому ставкой операционному плану. Необходимость скорейшего соединения наших сил с сибирскими армиями казалась мне непреложной. Необходимость эта представлялась столь ясной, что на нее указывалось целым рядом лиц, в том числе и не военных»[249].

Это мнение барона Врангеля. Деникин этого очевидного факта не видит: его гибельный приказ остается в силе. Единственное, что мог в такой ситуации сделать генерал, – это попытаться донести до главнокомандующего свою точку зрения. Так Врангель и поступает, подавая главнокомандующему рапорт. Суть его проста:

♦ главнейшим и единственным операционным направлением должно быть направление на Царицын, дающее возможность установить непосредственную связь с армией адмирала Колчака;

♦ при огромном превосходстве сил противника действия одновременно по нескольким операционным направлениям невозможны.

Ответа никакого. Но барон не оставляет попыток прояснить для себя ситуацию и попытаться изменить будущие печальные события. Раз Деникин уклоняется от разговора, то Врангель пытается объясниться с его ближайшим окружением. Результат – тот же: «Все попытки мои говорить на эту тему с генералом Романовским оказались бесплодны, он явно уклонялся от обсуждения этого вопроса».

Генерал Романовский – начальник деникинского штаба. На эту самую важную тему он говорить с Врангелем не хочет. Это очень странно – барон один из самых видных руководителей Белого движения, всего лишь через полгода станет преемником Деникина на посту главнокомандующего. И он, Врангель, ничего не знает о причинах решения, приведшего в итоге к поражению белых во всей Гражданской войне?! Ведь Деникин и Романовский приняли именно этот план наступления на Москву, и у них, несомненно, были весомые аргументы так поступить. Так почему бы их не изложить барону Врангелю, самому значимому после самого Деникина белому полководцу? Он их выслушает и поймет. Он не может их не понять, если они здравые и разумные. Но Врангелю никто ничего не поясняет. А это говорит о том, что аргументы в пользу гибельного решения отнюдь не военного, а политического характера. Поэтому о них вслух сказать нельзя, а надо ограничиться коротким военным «выполняйте». Что же за тайные политические резоны могли летом 1919-го заставить Антона Ивановича Деникина принять столь сомнительное с точки зрения военной науки решение?

А последствия не заставили себя ждать. «Предоставленный самому себе, адмирал Колчак был раздавлен и начал отход на Восток»[250], – писал генерал Врангель. Потому что вместо наступления навстречу Колчаку деникинцы наступают совсем в другую сторону. Расстрелянный адмирал Колчак по понятной причине мемуаров не оставил. Антону Ивановичу Деникину повезло больше, мы можем читать его воспоминания и постараться понять мотивы его поступков. «Директива 20 июня, получившая в военных кругах наименование „Московской“, потом в дни наших неудач осуждалась за чрезмерный оптимизм, – пишет сам автор злополучной директивы. – Да, не закрывая глаза на предстоявшие еще большие трудности, я был тогда оптимистом»[251].

Откуда же у Деникина такой большой оптимизм, что заставляет забыть элементарные правила проведения военных операций? Может быть, его армии неожиданно увеличились в несколько раз? Нет, практически в том же месте своих мемуаров он пишет: «Малочисленность наших сил и вопиющая бедность в технике и снабжении создавали положение вечного недохвата их на всех наших фронтах, во всех армиях»[252].

Картина все та же: нехватка людей, отсутствие вооружений. Основной способ пополнить боезапас – это взять его у Красной армии. Пополнения черпаются из того же источника:

«…за счет противника людским составом, частично добровольцами, а главным образом пленными»[253].

Такая же картина и у других белых дивизий. Типичные цитаты мемуаров той поры: