Русская сталь

— Вот оно, «Колесо фортуны». Сейчас-сейчас, на обороте должны быть номера.

Нервно жуя губами, управляющий пробежался по кнопкам кривым пальцем и попросил разыскать Зиновьева по делу, не терпящему отлагательств. Глеб расслышал ответный вопрос:

— Куда вам перезвонить?

— Ничего, я подожду. Так вернее.

Прошло долгих пять минут. Евсеич порывался дать отбой, подозревая, что оборвалась связь. Сиверов знаком его остановил. Наконец в трубке прозвучал растерянный голос:

— Тут такое дело… Мы его еле нашли. Он был в подсобном помещении. Глеб уже все понял и с досадой хлопнул по столу. Евсеич продолжал настаивать:

— Так дайте ему трубку, черт возьми!

— Понимаете… Он мертвый. Евсеич прикрыл глаза, словно ему продемонстрировали труп в натуре.

— «Скорую» вызывали?

— Уже вызвали. У него… отверстие в голове…

Похоже, в Москве ожидали звонка из Крыма на мобильник Зиновьева. Первый же такой звонок послужил сигналом к действию.

ГЛАВА 32

Из пассажиров, значащихся в списках сорок первого года, в живых удалось обнаружить не больше полутора десятков человек — в ФРГ, Италии и Дании. Одну женщину нашли в больнице при смерти. Перевели ее в другую, дорогую клинику, заплатили за лечение, но изношенное сердце не выдержало: пациентка скончалась. Родные так и не поняли, кто пытался оказать им услугу: странные благотворители не оставили своих координат.

Эти же «благотворители» разыскивали родственников и потомков тех гестаповцев, чьи донесения были подшиты в папку по делу Лаврухина. Но и здесь их ждало разочарование. В военное время сотрудники страшного ведомства не делились деталями своей работы дома — каждый давал подписку о неразглашении. После войны уцелевшие отсидели приличный срок. По возвращении они не горели желанием вспоминать «славные деньки». Потомки в подавляющем большинстве стыдились прошлого своих отцов и дедов, не хотели о нем ничего знать.

В давнишних донесениях значилось следующее: изначально в Лаврухине подозревали мошенника, члена преступной группы, намеренной совершить на корабле крупную кражу и исчезнуть в нейтральном порту. Однако уже через полтора часа после отплытия личность его удалось идентифицировать.

Стало ясно, что русский эмигрант приобрел билет на круиз с другой целью — скорее всего она как-то связана с сотрудниками советского посольства. В конце концов его поведение позволило сделать вывод: он ищет способ что-то передать соотечественникам.

Тактика выжидания не принесла плодов. В канун прибытия в порт Мальме было решено арестовать русского и немедленно подвергнуть обыску. При попытке задержания возле собственной каюты он оказал вооруженное сопротивление: выстрелом из револьвера убил одного сотрудника и ранил другого.

Прорвавшись в каюту, Лаврухин вскрыл иллюминатор. Отверстие имело достаточно большой диаметр, это позволило русскому выброситься наружу. Его накрыло волной, закрутило и чуть не ударило о борт. Все-таки он вырвался на спокойную воду и попытался скрыться вплавь.

Пассажиры тогда ничего не заподозрили — часть людей успела уснуть, часть вышла из кают, чтобы понаблюдать за швартовкой судна. В этот поздний час пустовала правая часть палуб, обращенная в противоположную от берега сторону, — все разглядывали приближающиеся портовые огни. В коридоре тоже было пусто, выстрелы расслышали только несколько человек в соседних каютах.

Правда, некоторые пассажиры на палубе заметили спуск шлюпки. Им ответили, что она доставит на борт лоцмана из порта. На самом деле она отправилась в погоню. Русский попытался отстреливаться на плаву, но патроны подмокли, и револьвер несколько раз дал осечку.

Понимая свою обреченность, пловец не захотел сдаться живым и ушел под воду. За ним нырнули несколько матросов судна, вытянули на поверхность и погрузили в лодку. Но откачать уже не смогли. Вскрытие показало покрытое рубцами сердце — слишком изношенное для человека, которому чуть больше пятидесяти.

В результате планы русского не удалось выяснить, кроме револьвера, ничего существенного при нем не нашли. Почти сразу же возникла версия, что он почуял слежку еще на борту и постарался избавиться от важной улики. Тщательный досмотр каюты и прочих мест на пароходе, где он побывал, результатов не дал. Все сотрудники, причастные к отработке русского на «Фридрихе», получили строгие взыскания…

Теперь, спустя шестьдесят лет, заинтересованной стороне приходилось ставить приманки для капризных стариков и старух, возвращать их в прошлое. Они должны были заметить беспокойного человека с худым лииом — славянский тип, печать одиночества и усталости среди лоска и оптимизма вокруг.

Ничего толком не удавалось выудить. Но работа продолжалась — каждый день в разных городах и странах.

***

В просторном помещении с кондиционированным воздухом собрались три ответственных сотрудника корпорации — больше никто здесь, в головном офисе, не имел понятия о сути дела.

— По Алисе результат нулевой, — начал первый. — В письмах он ничего не писал на эту тему. Наверное, боялся, что всю корреспонденцию за рубеж немцы просматривают.