Русская судьба : Записки члена НТС о Гражданской и Второй мировой войне

Придя на следующий день на службу, я увидел, что не только служащие, но и начальники отделов не появляются. Я пошел в комендатуру. Там немецкие солдаты укладывали имущество на грузовики. Комендант Миллер-Остен был у себя и сказал, что получено распоряжение эвакуировать комендатуру, а управление городом передать фронтовым властям. Городское управление прекращает свою деятельность. Все жители будут эвакуированы. Я просил коменданта дать возможность служащим городского управления выехать поездом. Он согласился и просил к вечеру представить списки желающих.

Когда я вернулся в городское управление, туда пришел начальник пожарной команды, обеспокоенный тем, что никто из пожарников на службу не явился, и он не знает, что делать с пожарными машинами. Посоветовавшись, мы решили отвезти их в Ригу. Я предложил быть одним из шоферов. Затем пришел начальник полиции, которому я передал, что полицейским приказано оставаться на службе до прихода немецкой фронтовой команды. Наконец, явился и новый городской голова, который с радостью взялся составить списки эвакуирующихся. Весь день отбирались картотеки, документы, бумаги и сжигались. Работа прерывалась короткими бомбежками. На следующий день бомбежки продолжались. Через два дня несколько сот служащих городского управления и их родственники отбыли поездом в Ригу. Быстро разнесся слух об эвакуации всех жителей. Те, кто не желал становиться эмигрантом, стали готовиться к тому, чтобы скрыться в подвале и остаться в городе, или искать возможность выехать в какое-нибудь близкое село и там ждать прихода советских войск.

Последнюю ночь в Пскове я ночевал у бывших соседей на Некрасовской улице. Утром хозяин сказал, что пришли со мной попрощаться. В комнату вошло пятеро девушек. Некоторые из них работали в городском управлении. Меня поразило, что одеты они были неряшливо, в потрепанные платья. И лица их выглядели потускневшими. Раньше я всегда видел этих девушек аккуратно одетыми, с приветливыми лицами. Войдя в комнату, они остановились грустной стайкой у двери, говоря, что пришли попрощаться и пожелать мне счастливого пути. На мой удивленный вопрос, почему они так неряшливо одеты, последовал ответ: «скоро придут наши, мы не можем показывать, что нам хорошо жилось, мы должны показать, что нам жилось плохо». Этот эпизод врезался мне в память. Чтобы встречать своих освободителей, русские люди должны были прикрываться ложью, надевать лохмотья и превращаться в нищих.

Через три дня после первой бомбежки Пскова в город вошли немецкие фронтовые части. Среди жителей упорно ходили слухи, что советская армия вот-вот займет Псков. Комендант Миллер-Остен передал управление фронтовым властям. Городская полиция была распущена по домам. Фронтовые власти приказали эвакуировать всех жителей. На следующий день покинул город и комендант, посоветовав мне не задерживаться. Погрузив наши вещи и взяв несколько человек, желавших эвакуироваться в Ригу, мы двинулись в путь на трех пожарных машинах. Передней из них управлял я.

В Печорах мы задержались дня на три, по просьбе бывшего начальника пожарной команды, члена Союза, который был оттуда родом и хотел уладить личные дела. Помню местного священника, семья которого жила в старинном Печерском монастыре, помню службы в монастырской церкви. В Печорах же я познакомился и провел время в беседах со священником Иоанном Шаховским, в будущем архиепископом Сан-Францисским.

Вопреки ожиданиям населения, советские войска заняли Псков не в 20-х числах февраля, а только 23 июля 1944 года. Все эти пять месяцев город находился на линии фронта. Большая часть жителей была из города выселена в близкие села, меньшая — в беженские лагеря в Латвии, Эстонии и Литве. Не желавшие оставить город скрывались, так как немцы арестовывали и даже расстреливали людей, появлявшихся на улице. Целые семьи замуровывали себя в подвалах, оставляя лишь небольшую скрытую лазейку, через которую ночью вылезали, чтобы принести воду и раздобыть питание.

Немцы находили предателей из местных жителей, которые за продукты доносили, кто где скрывается; устраивали налеты на убежит ща, скрывавшихся арестовывали и часто расстреливали. Жители узнавали, кто доносил на скрывшихся, и доносчиков убивали. Находя скрывавшихся людей, немцы зачастую насиловали женщин и девочек и потом их убивали, чтобы те не рассказывали о случившемся. Были случаи, когда немцы насиловали семидесятилетних старух, прежде чем покончить с ними.

Удивительно, как не только взрослые люди, но и подростки и дети могли вынести эти условия жизни в развалинах домов, замурованные в подвалах или в необитаемых башнях псковского кремля. Скрывавшиеся находили убежище в таких местах, о которых никто не мог подумать, чтобы там жили люди.

Тем временем в окрестностях города действовали партизаны. Села и деревни, где немцы находили оружие или ловили вооруженного человека, сжигались. Мужчин расстреливали, а женщин, детей и стариков выгоняли в открытое поле.

9. Беженцы в Прибалтике