Русская тройка (сборник)

Напомню, квартира на Воробьевых горах была куплена в августе 2004 года. Распоряжение правительства Москвы по другим двум квартирам вышло в октябре. Вроде бы проклятое домодедовское дело уже полгода как рассмотрено! Но Майкова утверждает, что над ней нависла опасность. Она действительно жила не в самом благоустроенном месте – Осташковская улица расположена в районе Медведково, возле МКАД. И вот правительство Москвы, а точнее сказать – лично Юрий Михайлович Лужков и Владимир Иосифович Ресин, – выделяют ей квартиру на Мичуринском. Хороший район. Новый дом с отделкой. Охраняемая территория. Выдали не по закону, но от души. На самом деле безопасную квартиру.

Вы думаете, что Майковой не терпится поскорее переехать, и она бежит переселяться из опасной квартиры в безопасную, чтобы наконец пожить без страха? Безусловно, человек, чья жизнь и здоровье действительно находятся под угрозой, так бы и сделал. Но судья еще полтора года живет в «нехорошей» квартире, пока на Воробьевых горах заканчивается ремонт.

Человека испугали, и полтора года он боится, но ничего не делает. Он боится и ремонтирует, боится и ремонтирует. Упорно не покидает старую, «опасную для жизни» квартиру, упорно не переезжает в новую, более надежную, героически ждет окончания ремонта в третьей, купленной квартире. В итоге выделенное мэром безопасное жилье на Мичуринском Майкова выставляет на продажу через четыре месяца после получения, ни дня там не пожив. Здорово!

Вот интересно, обычный гражданин, если его кто-то, не дай бог, напугает в подъезде, сможет в компенсацию за свои потраченные нервные клетки получить почти пятьсот квадратов жилья в виде трех-четырех дармовых квартир? Да никогда! То есть судья получила преимущества от своей должности, что, конечно, никак нельзя счесть этичным поведением с профессиональной точки зрения.

Приблизительно в то же время московские власти строят для ФАС МО новое просторное здание. Существовало, правда, одно но: по закону финансирование строительства здания арбитражного суда должно быть только федеральным, чтобы судьи не впадали в зависимость от местных властей. Однако на сайте ФАС МО было откровенно написано, что Москва не скупится на правосудие и не оглядывается на формальности. Формальностями, таким образом, оказались предписания статьи 124 Конституции, Закона о статусе судей, Закона о финансировании судов, категорически запрещающего любые источники финансирования, кроме федерального бюджета… Но, простите, когда судьи признаются в том, что считают конституцию и законы формальностью, тут, я полагаю, комментарии излишни. При этом выяснилось еще одно совпадение – люди, возводившие здание суда и квартиру Майковой, носят одну и ту же фамилию. И они не однофамильцы, нет. Просто отец получил подряд на строительство судебного здания, а сын построил квартиру для судьи.

* * *

Таким образом, административный ресурс, изначально задумывавшийся как противовес олигархическому беспределу и денежному подкупу, постепенно начал не только превышать олигархический беспредел, но и де-факто его заменил. В какой-то момент времени, как это часто бывает, люди, оказавшиеся на должности, начинают думать: «Ну вот я хожу и передаю волю власти. А что, если я три раза выражу волю власти, а потом разочек схожу и попрошу для себя? В чем тут проблема? Ничего же страшного не случится, я же понимаю, как на самом деле правильно!»

Вот с этого момента и начинается внутреннее разложение. «Да, я на должности, но я же должен что-то кушать!» «Нет, мы все понимаем, но мы же умеем договариваться!» Выяснилось, что договариваться вполне можно. Таким образом, если поначалу Путину было необходимо очистить судебное сообщество от давления олигархов и неправедных денег, то потом стало необходимо очистить его от давления той части кремлевской администрации, которая решила, что это их личный маленький бизнес, позволяющий неплохо жить, а вместе с ними – и от судей, начавших откровенно путать решения.

С приходом Медведева на пост президента случилось то, что должно было случиться. Дмитрий Анатольевич, сам будучи юристом и хорошо зная практику судебной работы, начал с того, что провел чистку в рядах судебного корпуса и принял ряд постановлений, назначив в разнообразные судебные структуры молодых талантливых людей, которые должны были побороться со сложившимся положением вещей, а главное, резко ограничил влияние администрации президента на судебные решения. Ряд людей, занимавшихся в администрации этим вопросом, оказался отстранен от должности, а кроме того, изменилась сама структура работы судов.

Арбитражные суды становились все более независимыми. Удивительно, но даже после этого многие местные власти, в частности, московские, считали, что надо продолжать искать общий язык, и искали его всеми возможными методами. Умельцы начинали с примитивных предложений подружиться и заканчивали прямыми попытками подкупа, искренне недоумевая, когда у них ничего не получалось.