Русская тройка (сборник)

В 1861 году отменили крепостное право, но мы так и не стали свободными. У нас в мозгу сидит это «нельзя». Нет, вот вы мне разрешите быть свободным, и я тут же стану. Личной ответственности никакой. Вот говорят: Кущевка в каждом российском селе. А что такое Кущевка? Кущевка показала только одно: мы рабы, жалкие, ничтожные рабы. Сколько было этих бандитов? Двести человек? Тридцать тысяч – население Кущевки. Среди них казаки есть, есть отслужившие в армии. Даже мужчины есть. Пятнадцать лет бандиты убивали, насиловали, двести изнасилованных женщин было – это только те, которые написали заявление. Вот они приходят домой. Они чьи-то жены, сестры, дочери, они рассказывают своим мужьям, отцам, братьям, что с ними произошло, а те им говорят: «Ну потерпите, хорошо хоть не убили». Разве это нормально?

Они не идут мстить, они даже не увозят своих женщин из этого ада, они остаются жить там. Сильные здоровые мужчины гладят своих женщин по головам и говорят: «У нас нет денег, мы не можем отсюда уехать. Это наша родина». Не переезжают в соседнее село, не делают ничего. Они скот. Их убивают, режут. Когда резали этих несчастных двенадцать человек, крик стоял такой, что, говорят, в станице у людей от ужаса волосы вставали дыбом. Но по показаниям – никто ничего не слышал. Ведь это страшный приговор нашему народу.

Мы все время себя убеждаем, что русский бунт беспощадный. Вранье. Говоря без всякого лукавства о нас и о политике, можно с печалью констатировать только одно: мы холопы. И нами правят баре – даже не потому, что они этого достойны, а потому что мы так всего боимся. Хотя бояться-то нечего. Нам отменили крепостное право, а мы как были, так и остались рабами. Но посмотрите друг на друга, у вас же хорошие лица, у вас же прямые спины! Вы же не лагерная пыль! Есть величие восстания Варшавского гетто, когда люди знали, что идут на смерть, но зубами грызли фашистскую сволочь. И есть позор Бабьего Яра, когда люди стояли в очереди на расстрел и покорно ждали своей пули. Но выбор всегда за человеком, хотя иногда бывает, что конец один.

И ведь после Кущевки была Сагра. Когда машины, которые везли шестьдесят вооруженных до зубов бандитов, вдруг оказались остановлены восемью смельчаками с охотничьими ружьями и русскими бабами, которые вышли с вилами и ломами, чтобы поддержать своих мужиков.

Но мы так привыкли хихикать, смеяться, веселиться, делать вид, что ничего не происходит, что в конечном итоге все время скользим по поверхности, не понимая, что ведь в какой-то момент времени надо будет что-то передавать нашим детям. И что мы им передадим? То же самое рабское ярмо и единственную мудрость, которую вынесли поколениями, – что надо молчать и не высовываться, уметь дружить и ждать своего шанса, когда тебе будет выдано тепленькое место на кормление? У нас в стране нет никакой коррупции, есть только рабское стадо, на которое иногда падает золотой лучик, и тогда счастливчика, которому повезло встать под этот лучик, на время окутывает сладость бытия.

Крепостное право осталось. Я не знаю, сколько должно пройти лет, чтобы к нам пришло четкое понимание ответственности каждого и уважение каждого к чужой частной собственности, к чужому мнению, к чужому голосу, к иной судьбе. Мы никому не дали кинжала, который должен остановить власть, потому что этот кинжал направлен против всего народа, потому что каждый готов терпеть, надеясь, что следующий шанс выпадет ему, и когда доходное место освободится, будет втаптывать ногами в грязь того, кто был там до него.

* * *

4 декабря 2011 года в России прошли выборы в Государственную думу шестого созыва. Сразу после подсчета голосов множество людей заявило о своем возмущении фактом фальсификации результатов голосования. Тысячи вышли на митинги, и самый, пожалуй, крупный из них состоялся в Москве на Болотной площади.

Насколько правы и правдивы были те, кто там выступал, мне сложно сказать. Я не могу принимать решение вместо суда. У меня возникает вопрос: а дальше что? Газета The New York Times уже пишет, что Немцов – лидер и что он собрал от тридцати до пятидесяти тысяч человек – неважно, сколько. Люди говорят: «Мы пришли не к Немцову». Но пройдет время, и что останется в нашей памяти? Многие ли помнят, кто собирал митинг в 1991 году? Мы помним, что на танке выступал Ельцин, и здесь будет то же самое.

Задайте себе вопрос: на какие деньги жил Немцов? У него же денег не было. Ну, тот же Михаил Прохоров ему чуть-чуть помогал. На какие деньги живет Касьянов? Вы знали, что государство до сих пор его как бывшего премьера содержит – дача, охрана, по-прежнему все есть? Никто не задает себе вопросов, на какие деньги живет Володя Рыжков. Чем эти люди зарабатывают себе на жизнь? На хлеб насущный? Кто-нибудь когда-нибудь задавал себе такие вопросы? Откуда знает Чирикова или Орешкин о том, сколько людей реально проголосовали в Москве за ту или иную партию? У них эти данные откуда? Или они господь бог? Или они помолились и им сразу дали данные?