Русская тройка (сборник)

Несколько забегая вперед, скажу, что такое отношение, конечно, не случайно, но имеет совсем другую подоплеку – ревность в борьбе за Божественную любовь, ревность беспочвенную, исходящую из ложного, на мой взгляд, понимания предназначения еврейского и русского народов.

Конфликт между русскими и евреями, бесспорно, не является ни единственным, ни самым важным. Российская империя прирастала территориями с народами, их населяющими, навсегда изменяя там бег времени и загоняя коллективное подсознание и историческую память покоренных народов в прокрустово ложе имперской идеи и единой официальной истории. При ослабевании централизма происходит бурный, зачастую взрывоподобный рост национального чувства, использующий как питательную среду историко-национальную или религиозную самобытность.

Появилось новое поветрие – мифотворчество, основанное на стремлении не только возвеличить собственное прошлое, но и унизить недавних господ. Яркий пример – реакционеры из малых народов, считающие себя потомками великих завоевателей. Эти насквозь политизированные идеологи от истории пытаются унизить наш народ, выводя название «славянин» от «словить» («полонить»), то есть славяне – это рабы, принадлежавшие, конечно же, их предкам.

Особенно любопытно наблюдать за борьбой, которая происходит сейчас в исторических и околоисторических кругах по вопросу происхождения казаков. Нас в школе учили, что никакой это не отдельный народ, а романтические разбойники, бывшие крепостные, сбежавшие от помещичьего гнета. Никого не смущало, что количество этих храбрецов превосходило физические возможности побегов. Сегодня же стала очень популярна иная точка зрения. Согласно ей казаки – этнически вовсе не русские, а остатки кипчаков, народа, жившего на границах Российской империи, служившего наемным воинством и во многом обогатившего русский язык и культуру. Не думаю, однако, что у кого-то из моих современников могут возникнуть сомнения в том, что казаки в основе своей русские. Тем удивительнее прозвучит тот факт, что еще не так давно, в период между Первой и Второй мировыми войнами, идеолог казачьего движения атаман Краснов прикладывал значительные усилия для обоснования гипотезы о самостоятельности казачьего этноса и его превосходства над окружающими народами, доводя свою идею до создания отдельного моноэтнического государства казаков.

Хорошо еще, что внутри русского народа не началось выяснение отношений из разряда «кто чей будет» – кто из полян, а кто и из древлян, – ведь славянские племена были отнюдь не однородны, да и жили не мирно. На ранних этапах нас раздирали постоянные междоусобицы, от которых полегло людей больше, чем от вторжений монголов. Хотя теперь уже и этот исторический период пересматривают все кому не лень – и вот уже мы никакие не вассалы, вынужденные платить дань Орде, а сами и есть Орда, которая платила налоги на содержание армии, стоящей на окраинах. А потом мы взбунтовались, стали мятежной территорией и отделились, так что мы не только большие и страшные, но и свободолюбивые. Да и Александр Невский – заодно еще и ханский внук, а вовсе не покоренный местный князек.

Сейчас не многие вспомнят, что в тот страшный период русской истории брат шел на брата и город на город: вырезали женщин и детей, проливали невинную, тогда уже христианскую кровь, как воду, и, не стесняясь, призывали наемников из числа иноверцев – что половцев, что татар, что ливонцев и тевтонов.

С какого момента произошла замена термина «славянин» на «русич», не столь важно. Очевидно, что само появление и закрепление в общественном сознании подобной самоидентификации могло произойти только после формирования устойчивого и сильного централизованного государства, в котором племенная роль сводилась к минимуму и на первый план выходили иные качества. Общим же и самым важным являлась преданность правителю и государству – Земле Русской.