Русская Церковь на страже православия в XXI веке

Данное в начале 2021 года Константинопольским Патриархом Варфоломеем греческому изданию «Вима» интервью[248] является сегодня одной из наиболее обсуждаемых тем в православном информационном пространстве. Оно не отличается какой-то новизной содержания, аргументации или политической позиции. Присутствующая в интервью ложь – часть новой «нормальности» Фанара, к ней все уже успели привыкнуть. Но что-то все-таки в нем притягивает внимание. На мой взгляд, это – нераскаянное упорство, структурированность, укорененность в своей мнимой «правде», полное отрицание реальности. Варфоломей буквально окопался и, если угодно, врос в свою ложь. Возникает впечатление, что он действительно принимает сконструированную им картину мира и альтернативную систему церковных координат в качестве реально существующей. Но это только и именно впечатление, рассчитанное на неискушенного читателя. Константинопольский Патриарх, хотя и способен на эмоции (да еще какие!), – расчетливый и циничный политик, без угрызений совести разрезающий Тело Христово, Святую Церковь. Варфоломей и его церковная структура стали частью проекта переформатирования мира и его традиционных ценностей, гораздо более масштабного, чем их мелкие интересы и выглядящие совершенно неадекватными и гротескными амбиции. Пройдемся по некоторым показательным утверждениям Патриарха Варфоломея.

1. «В православии нет раскола. У Церкви России есть иная точка зрения по поводу украинского вопроса, которая проявилась в прекращении общения с Матерью Константинопольской Церковью, а затем и с другими Церквами, признавшими автокефалию новой Церкви. По нашей оценке, это был неправильный поступок сестринской Церкви России. Поэтому, повторяю, раскола в православии нет».

Обратите внимание, как Русская Церковь становится в устах Варфоломея «Церковью России». Убеждая всех, что он «выше политики», владыка Фанара пытается выстроить по политическим лекалам новую Церковь, где он будет определять границы Поместных Церквей, а сам сверху вершить судьбы всей православной «вселенной», которой, правда, в дивном новом мире его покровителей уготовано четко очерченное, маргинальное, этно-фольклорное место. В проекте фанариотов не только Русская Церковь, но и другие Поместные Православные Церкви должны быть ограничены территориями современных национальных государств (и то, по милости Константинопольского престола), и их каноническое положение, традиция, судьбы православных народов и всей православной цивилизации обязаны стать заложниками далеких от христианства политических концепций эпохи Просвещения и их современных пост- и неомодернистских толкователей.

Именно это полное встраивание себя и своего сознания в сугубо политическую повестку, причем, скажем так, весьма специфического типа, ведет Варфоломея к немыслимому для православного иерарха заявлению: «В православии нет раскола». Вступление в полное общение с самосвятами, вторжение на чужую каноническую территорию, создание параллельной иерархии (к тому же, фиктивной), полный разрыв евхаристического и иного церковного общения с крупнейшей Православной Церковью мира, разделение внутри Поместных Церквей, руководство которых пошло на единство с раскольниками, угрозы авторитетных иерархов Кипрской Церкви полностью прекратить общение со своим, идущим на поводу у Варфоломея, Предстоятелем – все это, по мнению Константинопольского Патриарха, не раскол. Здесь, конечно, и посыл всем нам: нашему священноначалию, богословам, верным священнослужителям и мирянам, особенно страдающим за правду Божию на Украине – вы никуда не денетесь, смиритесь. Он не понимает, что не смиримся. Не понимает, ибо давно забыл, что такое подлинная церковность, любовь к православию, «ревность по Доме Твоем» (Ин. 2:17), и почему-то решил, что Дом Божий – его дом, что это к нему пришли православные народы, а не ко Христу, и что у него ключи от этого Дома.

2. «В течение трех десятилетий Москва демонстративно закрывала глаза на трагическую ситуацию в Украине. Реально мешала найти решение, чтобы не потерять контроль над Киевом, который она оторвала у Константинопольской Церкви, пользуясь сложными временами и обстоятельствами».