Русская угроза (сборник)

Взгляд его был каким-то уютным, именно такое сравнение пришло в голову хозяйке. Ей показалось, что Дмитрий Павлович ее старинный друг, вернувшийся после длительной разлуки. Она почувствовала себя с ним необычайно легко. Вероятно, гость обладал какими-то гипнотическими способностями.

— Пойдемте, я покажу вам свое хозяйство.

— С удовольствием.

Они вышли во двор, Тамара Михайловна провела его по участку, похвасталась цветами, парником и огородом. Дмитрий Павлович искренне восхищался и говорил хозяйке витиеватые комплименты.

— У вас и коза есть? — услышав блеяние, поинтересовался он.

— Есть. Зорька.

Они завернули за угол дома, к небольшой лужайке, на которой паслась пегая коза, привязанная к столбику. Дмитрий Павлович решительно направился к Зорьке.

— Осторожно, — предупредила Тамара Михайловна, — она бодливая.

— А мы с ней ласково.

Гость осторожно положил ладонь между рогов. Потом погладил травоядное животное по голове и потрепал по шее.

— Красавица, хорошая… Прелесть.

Зорька, обычно агрессивная на чужаков, на этот раз смирно стояла и не проявляла никакой агрессии. Дмитрий Павлович и правда обладал гипнотическими способностями. А может, просто был хорошим человеком. Говорят, животные сразу чувствуют это.

— Кроме меня, никто коз здесь не держит, — сказала Тамара Павловна, — а зря. Хлопот с ней немного, зато молоко свое. Вы любите козье молоко?

— Обожаю. Оно очень полезное.

— Я буду вам приносить по утрам. Хотите?

— Спасибо. — Еще немного потрепав козий загривок, гость вернулся на дорожку. — Тамара Михайловна, вы не стесняйтесь. Если что-то помочь по хозяйству, обращайтесь. Руки, как говорится, растут из того места.

— Да что вы… Отдыхайте. Я прекрасно справляюсь… А там у меня банька, — указала хозяйка на небольшой черный сруб, — старенькая, еще до войны построена, но очень жаркая.

— Люблю попариться. От души. Жаль, до речки далековато, а то б после парилки, да в холодную воду.

— Так у меня копанец есть. Вон, в кустах.

— Что, простите, есть?

— Копанец. Ну, пруд небольшой. Еще мать выкопала. Специально, чтоб после баньки макаться.

— Какое необычное слово. Копанец. Надо запомнить. Для книги. Я люблю такие народные слова. Если еще что-то знаете, буду рад.

— Да я сама-то городская, здесь только детство провела да вот после маминой смерти живу. Но можно с деревенскими поговорить. Наверняка что-нибудь знают.

— А деревня большая?

— Раньше большая была. Даже Суворов здесь имение держал. А сейчас дворов десять всего, да и то одни старики. Молодежь по городам разбежалась. Иногда дачники на лето приезжают.

— Печально, — наморщил лоб Дмитрий Павлович, — теряем традиции. Я читал, за один день в России исчезают две деревни.

— Куда исчезают?

— Совсем. Старики умирают, а молодежь в города бежит. Я, пока к вам ехал, столько домов заколоченных видел. Очень грустно.

— Ой! — спохватилась Тамара Михайловна. — Вы ж с дороги проголодались, наверное, а я вам тут экскурсии устраиваю!

— Ничего страшного, я бутербродов перехватил.

— У меня ж борщ свежий, специально сварила. Сейчас подогрею. Вы будете борщ?

— Не откажусь. Давайте так сделаем — я на речку прогуляюсь, а вы разогревайте.

— Хорошо. Минут через десять накрою. Если купаться захотите, лучше подальше пройти, там спуск к воде получше.

— Нет, я просто так пройдусь. Подышу.

Тамара Михайловна вернулась в избу, застелила на стол свежую скатерть, поставила на плиту борщ. Украдкой, словно стесняясь, посмотрела на себя в зеркало. Неодобрительно покачала головой, отыскала на трюмо завалявшуюся помаду. Подышав на нее, подкрасила губы. (Забыла, когда и пользовалась. А перед кем красоваться? Перед козой или Карабасом?) Быстро сняла платок, распустила волосы и, расчесав, заплела их в игривый хвостик. Поменяла платье на более веселое — белые ромашки на голубом фоне. Ну вот, совсем другое дело. Надо было сразу так сделать. По одежке встречают.

Вернувшись с прогулки, гость заметил перемены в облике хозяйки и еще раз уютно, по-домашнему, улыбнулся. Прежде чем сесть за стол, он достал из сумки две бутылки вина.

— Я, вообще-то, почти не пью, — похвастался Дмитрий Павлович, — это в подарок. Угощайтесь.

— Ой, да я тоже не любительница. Вот сливянки своей иногда выпью после баньки, и все. Может, хотите попробовать? Она не крепкая, градусов пятнадцать.

— Ну если не крепкая, то не откажусь. За знакомство.

Тамара Михайловна полезла за бутылью.

— Я по молодости, если честно, выпивал, — признался Дмитрий Павлович, — когда еще на «Скорой» работал. Иногда даже во время дежурства. Но после того, как больного по дороге в больницу потеряли, прекратил. И с тех пор держусь.

— Как это потеряли?

— Пьяного одного избитого ночью везли, а заднюю дверцу у машины плохо закрыли. На светофоре водитель резко газанул, носилки и выскочили. Они на колесиках. В больницу приехали, а больного нет. Представляете? Ни носилок, ни больного. Бросились назад. А он, как прикатил к обочине, так и лежит. Хорошо, пьяный, не понял ничего. А то б сколько шума было. С тех пор я на работе ни-ни, а потом и вовсе прекратил. Так, по большим праздникам, чисто символически.