Русская угроза (сборник)

Градусов пятьдесят, не меньше. Как бы действительно не охладеть. Насовсем. Не скажу за всех научных сотрудников, но лично я к употреблению крепких спиртных напитков отношусь отрицательно. Особенно в таких дозах и без закуски. Так и не смог приспособить организм, несмотря на тренировки. Мало того, являюсь редактором институтской стенной газеты «За трезвый образ».

– А ничего другого нет? – без особых перспектив уточнил я. – Вина или водки?

– А на хрена? – искренне удивился скелет. – Матушка беленькая в автолавке сотенную стоит, а «Холодок» двадцатку. Потому как без акцизов. Разницы никакой, чего ж зазря переплачивать, сам рассуди.

Им-то, может, разницы никакой, а в реанимацию меня повезут. Если успеют…

Пока Никита толкал спич, я пялился на стакан, прикидывая, как буду это пить. Особенно без закуски и натощак. В брюхе, кроме чипсов, ничего не залежалось. Пару раз бросал взгляд на остальных. Никого, похоже, подобные мысли не терзали. Никиту тоже. Но я так и не рискнул наносить нокаутирующий удар здоровью. Пригублю и сошлюсь на строгую диету.

Сослаться не вышло.

– Первую до дна, – не терпящим возражений тоном потребовал тракторист, заметивший мой маневр. – Какая на хрен диета? Мы ж за здоровье Михалыча пьем! Это ж мировой мужик!

Михалыч, конечно, может, и будет здоров, но боюсь, мне такая участь не грозит. Я скосился на Никиту. Тот благополучно опорожнил свой сосуд и, морщась, занюхивал выпитое кожаным ремешком от часов. Замечу, что он, как и я, по жизни предпочитал легкий алкоголь и сейчас, дабы не обижать фермеров, наступил на горло собственной песенке.

Пришлось наступить и мне. В тот момент казалось, что все без исключения задорьевцы, в том числе и дети, словно экзаменаторы, строго смотрят на мой стакан. Резко выдохнув, я зажмурился и вылил все двести граммов в свой незакаленный тяжелым спиртным рот.

Вылить-то вылил, но теперь «Холодок» предстояло проглотить. Сейчас мои щеки напоминали перекачанный воздушный шарик. Пищевод категорически протестовал и не пропускал незнакомую жидкость дальше. Но выбора уже не было. Я силой заставил пищевод освободить дорогу. В следующее мгновение в чрево ворвался рой разъяренных пчел, жалящих все на своем пути. Дыхание перехватило, жуткое бульканье вырвалось из моей несчастной глотки, и почему-то мгновенно похолодели ноги. Напиток оправдывал свое название. Правда, градусов на десять я ошибся. В меньшую сторону.

– Хорошо пошла, – улыбаясь, прокомментировал тракторист.

Запить или закусить, как я уже замечал, было нечем. Оставалось занюхивать. Мои часы висели на металлическом браслете, поэтому я схватил левую руку Никиты и прижал его кожаный ремешок к носу.

Немного отпустило. Я жестом показал другу, что едва не сдох.

– А ты хотел, чтоб тебе карту вин принесли? – прошептал тот, сдерживая слезы.

Дима хлопнул меня по плечу.

– Молодец. Это по-нашему… Стакан-то поставь.

– Я не умру? – Инстинкт выживания велел задать простой, но крайне актуальный вопрос.

– Все когда-нибудь умрем, – развел костлявыми руками тракторист.

– Я имею в виду – от «Холодка»?

– А чего от него умирать? Три года пьем, пока живы-здоровы. И вам того же желаем.

Пчелы потихоньку перемещались из желудка в голову. Резкость изображения ухудшилась, как в забарахлившем телевизоре. Пока картинка не исчезла совсем, я задал еще один важнейший вопрос:

– Из чего вы это гоните?

– Что, понравилось? – одобряюще ухмыльнулся Дима.

– Прекрасная вещь.

– А то…

Он нагнулся, пошарил рукой под столом и выудил пустой стеклянный флакончик с белой крышкой.

– Вот. Родниковой воды добавляешь, и всего делов. Ха-ха-ха…

На желтой этикетке мое затуманенное око разобрало уже знакомое название, набранное крупными буквами цвета медного купороса. «Холодок». Над ним краснело строгое предупреждение: «Беречь от детей, огнеопасно!» Для чего предназначалась сия жидкость, я прочитать уже не смог – мелкие буквы затеяли хоровод. Но, видимо, для местного крестьянства это не имело особого значения. Главное – огнеопасно.

Я по отсталости полагал, что времена всяких «Красных шапочек» и «Огуречных лосьонов» канули в Лету. Ан нет – неистребимы культурные традиции. Пьет народ бытовую химию, еще как пьет.

Пока я изучал флакончик, стакан вновь наполнился «Холодком».

– Теперь слово второму гостю!

Никита толкнул меня в бок:

– Давай про кандидата чего-нибудь скажи. Пока при памяти.

В заднем кармане джинсов лежала свернутая листовка. Заранее приготовленная.

Но воспользоваться я ею уже вряд ли смогу. Придется своими словами. Со второй попытки я поднялся, крепко сжимая стакан.

– Дорогие запо… Зопа… Запорожцы! Мы приехали к вам не просто так. А по поручению кандидата в областной парламент товарища…

Проклятая память. И фамилия-то простая. То ли Прошкин, то ли Брошкин… А, ладно, проскочим.

– Замечательного человека и видного общественного деятеля.

Проскочили.

– Не секрет, что ваша деревня переживает нелучшие времена. Но мы хотим заверить, что в случае победы… как его… нашего кандидата все изменится на сто восемьдесят градусов. Сейчас я в двух словах познакомлю с его программой.