«Русская верность, честь и отвага» Джона Элфинстона: Повествование о службе Екатерине II и об Архипелагской экспедиции Российского флота

Организовав все работы по экипировке и наливанию кораблей водой, я отправился в Копенгаген ожидать прибытия отставших кораблей или достоверных сведений о них354. Я был принят его превосходительством [Философовым], предоставившим мне с величайшей вежливостью и гостеприимством свой дом, лошадей, карету и слуг, чем я и мои сыновья воспользовались со всей душой, и он искал любого случая, чтобы наше время протекало наилучшим образом355. Я был представлен королю356, который принял меня и моих сыновей очень милостиво. Там нет обычая целовать руки. Камергер Его величества подошел ко мне и от имени короля пригласил к обеду, и когда дворцовый прием закончился, король, вдовствующая королева и принц357 удалились в большую комнату, где стоял подковообразный стол, накрытый на 30 кувертов. Знать и прочие, кто был при дворе, последовали за королевской семьей и оставались до тех пор, пока резчик мяса (carver) помогал королю, затем все поклонились и удалились, а те, кто был приглашен или имел право обедать за гофмейстерским столом, последовали в большой зал, где стоял стол, накрытый примерно на 60 кувертов для зарубежных министров, 50 вельмож и прочих. Такое происходит только по четвергам, которые считаются Приемными днями (Public Days)358.

Ее величество была нездорова и не присутствовала на официальном приеме, но она так пожелала увидеть своего «соотечественника»359 (если использовать выражение ее гофмейстера), что я и мои сыновья имели честь быть представленными королеве по ее приказу в 8 часов вечера. Когда она всемилостивейше приняла нас и мы имели честь поцеловать ее руку, она с удовольствием задала мне несколько вопросов о российском дворе; мы удалились через 10 или 15 минут.

В то время, пока был в Копенгагене, я вновь получил отменные знаки королевской благосклонности и имел честь танцевать на балу с фрейлиной третьей парой за королем и королевой. Бал был дан в честь дня рождения вдовствующей королевы360, и после бала я ужинал за одним столом с королевской семьей. Везде я имел военные почести, которые мне оказывали как главнокомандующему, но я не мог не заметить большого различия в великолепии дворов России и Дании, первый значительно превосходил по величию.

«Святослав» наконец прибыл, но лоцманы заявили, что ему нельзя идти дальше, так как не хватало глубины, чтобы провести его за буй. Настали морозы и вокруг было много льда, так что ситуация со «Святославом» действительно вызывала беспокойство, поскольку он находился в месте небезопасном. Вследствие этого через господина Философова я обратился за шлюпками, на которые можно было бы выгрузить с корабля бочки, облегчить корабль и привести его к такой осадке, какой требовали лоцманы. Это было разрешено. Я должен признаться, что они [т. е. датчане] никогда не отказывали в какой-либо помощи или в необходимых припасах, когда я об этом просил. Затем я написал графу Панину: