Русская весна

«При этом мы будем действовать ответственно, – уже уверенней продолжал Горченко, словно в этой части текста военные пошли на компромисс. – Мы не намерены первыми применить ядерное оружение. Красная Армия поставит на место клику Кронько, действуя обычным оружием. Но если хоть одна ядерная боеголовка разорвется на советской территории СССР, наш ответ будет мгновенным и затронет всех, кого надлежит».

– Господи Иисусе! – выдохнул Бобби. – Это все тот же поганый ультиматум!

– Та же самая поганая ситуация, – сказала Соня. – Умные на чудо надеются, дураки его ждут.

Константин Горченко еще раз хлебнул воды, сменил выражение лица – как бы снова стал самим собой.

«Но не будем говорить только о сгущающейся тьме, – произнес он. – Поговорим о зажигающихся свечах».

– Опять он об этом!

Соня подалась вперед, к экрану. Не было сомнения: это новое загадочное послание президенту Вольфовицу, зашифрованное на языке, который понимают только они, на котором они общаются поверх голов чиновников и генералов.

«Я призываю вас, президент Вольфовиц, зажечь первую свечу: немедленно объявить о выводе украинских ракет из-под защиты “Космокрепости Америка”, – сказал Горченко. – Покажите украинским изменникам, что они остались в одиночестве. В ответ я зажгу вторую свечу – и очень скоро мы разгоним тьму!»

После этого загадочного заявления он неожиданно сошел с трибуны.

– Вторую свечу?

– Какую вторую свечу?

– Я не знаю, – сказала Соня. – Но почему-то уверена, что президент Вольфовиц знает.

Кронько заявил: в случае нападения Красной Армии мы нанесем удар по военным объектам

Рейтер

Бронкский предупреждает: ракетный удар украинцев будет расценен как американская ядерная атака

ТАСС

Комитет начальников штабов настоятельно требует внезапного ядерного удара

«Нью-Йорк таймс»

Удар после предупреждения – говорит советский министр обороны

«Нью-Йорк дейли ньюс»

Папа римский начинает пост во имя мира

«Оссерваторе романо»

Городскому населению Советского Союза приказано спуститься в убежища

Франс Пресс

Хладнокровный Нат отказывается объявить чрезвычайное положение и намерен обратиться с речью к мировому сообществу

«Нью-Йорк пост»

– Что он сделает теперь? – спросил отец.

– Что-нибудь немыслимое, – ответил Бобби словами, которые услышал от Сары, когда они в последний раз говорили по телефону.

– В каком роде? – спросила Франя.

– Не могу себе представить.

– Но ты играл в покер с этим человеком, – сказала свое слово мать. – Как бы он поступил, если бы это была партия в покер? Почти одно и то же, а?

Бобби пожал плечами.

– Кабы я знал, он бы меня не обставлял.

Он видел, что воспоминания о чудесном мастерстве Вольфовица за карточным столом ободряют семейство, но сам он слабо верил, что Нату удастся сорвать банк – при таких-то картах на руках! Особенно теперь, когда Кронько куражился как человек, у которого в руке все тузы. За два часа до назначенной заранее речи Вольфовица Кронько изложил то, что он назвал своей «последней позицией», – похоже, не замечая мрачной игры слов.

Красной Армии предоставляется двадцать четыре часа, чтобы отойти на пятьдесят километров от границы с Украиной. В противном случае по воинским формированиям будут выпущены три ракеты, по пяти ядерных боеголовок на каждой. Еще три ракеты – по флоту у берегов Украины. Если Советский Союз нападет на украинские города, удар будет нанесен по российским городам. Если американцы не пустят в дело «Космокрепость Америка» для уничтожения советских ракет, кровь украинцев будет и на их руках.

«Тем самым мы даем понять всем, что готовы умереть за свободу нации, – недрогнувшим голосом заявил он. – Кто готов умереть, чтобы отнять у нас эту свободу?»

...И вот – ответное выступление президента США; ответ обоим советским президентам.

Бобби видел, как Нат разыгрывает такие партии. У партнера четыре карты, и он повышает ставку, будто у него на руках еще одна нужной масти. А Вольфовиц спокойно торгуется до шестой карты, словно она у него и он знает, что поднимающий ставку блефует. Но на сей раз, какие бы карты у Вольфовица ни были, он не мог пасовать. Если он не выиграет эту партию, следующей не будет...

«Дамы и господа, президент Соединенных Штатов будет говорить с вами из Овального кабинета в Белом доме».

На Вольфовице был ярко-зеленый блайзер, белоснежная сорочка и черный узкий галстук. Он выглядел как пароходный шулер, который только что сорвал банк. Его глаза горели торжеством – в этом не было сомнений.