Русская весна

Она знала, что ее держат в загоне. Да, у нее был партбилет, иначе она не добралась бы и до своего нынешнего места, но в ее характеристике хватало серых пятен, а может, имелись и большие черные кляксы. Она никогда не работала в Советском Союзе, ее политическая лояльность всегда оставалась под подозрением. Она была замужем за американцем, который, правда, выглядел предателем в глазах Вашингтона, однако же, как ни странно, оставался настолько американцем, что не позволял своим детям получить советское гражданство.

После назначения Пашикова она несколько недель бушевала дома, но Джерри и ухом не повел. Взгляд его становился отсутствующим, он бормотал свое «грязные политиканы» и исчезал в иных мирах.

...Кофе со свистом вылился в чашку, и Соня разом выпила половину. Как он не поймет? Это ведь легче легкого. Она же не требует, чтобы он сам отказывался от американского гражданства. Пусть позволит Роберту и Фране стать гражданами Советского Союза, это их законное право...

Зажужжал интерком.

– Соня, это Илья, где вы были, я...

– Извините, товарищ Пашиков, дети...

– Да-да, не зайдете ли ко мне прямо сейчас?

– Если вы дадите несколько минут, чтобы собрать сегодняшние...

– Не стоит заниматься сегодняшними данными сейчас, мы сможем посмотреть их после ленча, – сказал Пашиков. – Я приглашаю вас по другому вопросу.

Соне что-то не понравилось в его голосе, а когда она вошла в директорский кабинет, ей не понравилось и выражение лица Ильи Пашикова.

У них сложились странные отношения: с одной стороны, натянутые, с другой – менее натянутые, чем можно было ожидать в такой ситуации. Пашиков был несколькими годами моложе Сони. Элегантно причесанные светлые волосы, ясные синие глаза, тонкие, выразительные черты лица; дорогой костюм сидел на нем как влитой, а двигался он точно танцор. Очень привлекательный мужчина, Соня не могла не замечать его привлекательности, и он конечно же знал это.

Соня не потерпела бы, если б это сказалось на его поведении, но Илья Пашиков вел себя как безупречно вежливый европеец, гражданин мира; он впервые получил назначение за пределами своей страны и старался работать на совесть. Он явно был любимцем «московских мандаринов»; то, что Соне представлялось вожделенным венцом чиновничьей карьеры, для него было всего лишь остановкой на пути к аппаратным вершинам «Красной Звезды», а может, и выше. Без сомнения, Илья Пашиков был человеком со связями.

Если у Сони квалификации хватало с лихвой, то Пашикову, чтобы руководить отделом экономической стратегии, знаний и опыта недоставало, что, кажется, несколько смущало нового руководителя, по крайней мере, в ее присутствии. Он поручал Соне составлять отчеты и коммерческие прогнозы и посылал их начальству от своего имени, за это он время от времени перед ней извинялся. Он и сейчас выглядел смущенным, но в его поведении сквозили вовсе ему не свойственные скрытность и неискренность.

– Опять проблемы с Робертом и Франей? – спросил он, наливая ей чая из самовара.

– Обычное дело: старшая сестра, младший брат, – сказала она. – Вы же знаете подростков.

Пашиков пожал плечами.

– Боюсь, что нет. Я ведь, увы, одинок...

– Как же, – сухо ответила Соня, – знаю, как тяжело вам приходится.

Илья рассмеялся.

– Кое-как перебиваюсь с помощью своих милых подруг, – заметил он.

– Наверное, мы встретились все-таки не затем, чтобы обсуждать моих детей или ваши любовные приключения, Илья Сергеевич...

Пашиков нахмурился.

– Вы знаете, что я не из тех, кто вмешивается в чужую личную жизнь, – сказал он, – но...

– Но?..

Пашиков нервно забарабанил пальцами по столу.

– Это не я придумал, понимаете, мне очень неловко... – пробормотал он, избегая ее взгляда.

– Есть такая старая-престарая русская пословица, я ее только что сочинила, – сказала Соня. – Если у вас во рту кусок дерьма, лучше или проглотить его, или немедленно выплюнуть, в зависимости от вкуса.

Пашиков усмехнулся.

– Дело касается нового директора Европейского космического агентства...

Соня вскинула голову и выжидательно посмотрела на своего начальника.

– Кажется, Эмиль Лурад?.. Старый приятель вашего мужа, верно?

Джерри как раз сейчас с ним беседует, подумала Соня.

– В некотором роде...

– В Европейском космическом агентстве происходят очень странные вещи. Как жене Джерри Рида, вам это наверняка известно... – медленно произнес Пашиков.

– Вы имеете в виду назначение Эмиля Лурада?

Пашиков кивнул.

– Он едет в Страсбург, и скорее всего – отнюдь не по поручению Армана Лабренна. Ведет частные беседы с делегатами и министрами. Докладывает что-то на закрытых заседаниях парламентских комитетов, куда КГБ проникнуть не может. Когда же он возвращается в Париж, Лабренн уходит в отставку «по состоянию здоровья», хотя результаты его медицинских обследований, до которых КГБ добраться удалось, ничего подобного не подтверждают, и Лурад становится директором...

– Ну и что? – спросила Соня.

– Итак, скажите мне...

– Что вам сказать?

– Что же произошло?

– Не понимаю...

– Вот и мы тоже, – сказал Пашиков. – В этом-то и загвоздка.