Русская война. 1854

— Вниз-вниз! Повторяй за мной! — я спрыгнул в окоп и, увидев, как следом спустился ближайший солдат, забрался на ступеньку, пристроил на землю штуцер и прицелился.

Скоро к нашей сотне матросов добавилось еще в три раза больше выживших владимирцев. Кто-то был ранен, кто-то просто не услышал меня или товарищей и прошел дальше, но остальные спрятались внутри наших окопов и принялись ждать врага. Воздух как раз немного расчистился, и мы увидели две роты англичан, рассеявшихся по полю и идущих вслед за отступающими частями.

Понятно, на полноценное наступление Раглан не решился, но вот отказываться от возможности пощипать нас издалека он не собирался.

— Без моего приказа не стрелять! — я знал, что матросы Ильинского уже могли бы попробовать достать идущих в полный рост вражеских стрелков, но мне нужно было больше.

Хорошо, что капитан-лейтенант не стал спорить, уступив мне лидерство в нашем общем отряде.

— Разбирайте цели, выжить не должен никто! — я оценил дистанцию.

До англичан всего сотня метров, но они, просто не ожидая подобных укреплений в чистом поле, пока нас не замечали. Я же успел разглядеть их во всех деталях. Знаменитые белые штаны и красные мундиры. На головах киверы, похожие на высокие цилиндры. Говорят, они могут защитить от удара саблей, но вот от пули — вряд ли.

Пятьдесят метров. Вот кто-то из англичан обратил внимание на следы земляных работ, а кто-то из владимирцев слишком сильно высунулся. До меня долетели крики ругательств и приказов.

— Огонь! — я ограничился одним словом и поспешил поймать на мушку прицела выбранного противника.

Выстрел. Штуцер ударил в плечо, задрав ствол — точно мимо. К счастью, в мою цель стрелял кто-то еще, и уже он с такой дистанции не промахнулся. Вся передняя линия англичан оказалась выбита в мгновение ока, еще через одно почти два десятка владимирцев выскочили из окопов, метнулись к противнику, подбирая их оружие, а потом обратно.

Вовремя. Английская батарея с холма развернулась в нашу сторону и принялась сыпать ядрами и даже картечью. Я тут же спрыгнул со своей ступеньки вниз и крикнул, чтобы у верхнего края остался только один наблюдатель. Пара солдат замешкалась, но более опытные товарищи без лишних слов сдернули их вниз. Матросы во главе с побледневшим от напряжения Ильинским сразу все сделали как надо. Правильно, на кораблях с нарушениями дисциплины все строго. Накосячишь — пойдешь драить палубу или что они там делают?

Я понял, что стараюсь мысленно убежать от грохота разрывающихся поблизости ядер. На срочке над нами пускали танк, чтобы молодежь научилась забывать про оглушающий рев двигателя и ощущение неминуемой смерти. Так вот сейчас это очень помогло. Я стоял, вытянувшись и расправив плечи, но при этом поближе к передней стене, чтобы даже случайным осколком на зацепило. Кажется, получилось достаточно убедительно. Остальные сначала нервно оглядывались, но потом, один за другим, начали успокаиваться и повторять за мной. Словно волна прошла по окопу, и никто не поддался панике.

Десять минут обстрела подошли к концу, и я вскочил на ступеньку, оглядывая поле боя перед нами. Все в рытвинах от разрывов, а вперед идут остатки дивизии Кондрингтона. Гвардейцы, сдержавшие натиск владимирцев, предпочли остаться за аполементом. Просто на всякий случай.

— Действуем как в прошлый раз, — я спрыгнул со своего места и прошелся по окопу, проверяя, все ли в порядке. — Ждем, подпускаем, потом стреляем. На этот раз их побольше, так что огонь разрешаю открывать со ста метров. В смысле, со ста пятидесяти шагов!

Мне ответили несколько кивков. Я опасался, что кто-то захочет полезть вперед, но, кажется, недавний разгром и общее подавленное состояние пока играли мне на руку. Вот только… Пока я ходил по окопу, заметил пятерых раненых. Все-таки первый бой и обстрел взяли свою цену.

— Мичман, — я остановился рядом с тяжело дышащим Лесовским. — У меня будет к вам просьба.

— Да, поручик?

— Как отобьем этот штурм, вам нужно будет собрать раненых и увести их сначала на вторую линию окопов, а потом и дальше в тыл отправить. Понятно?

— Есть, — быстро кивнул Лесовский, но потом не удержался. — А мы точно отобьемся? Там почти пятьсот человек идет. И пушки уже пристрелялись.

— Отобьемся, — уверенно ответил я.

Благодаря укреплениям именно мы выбирали, когда начнем бой, так что дальнобойность вражеского оружия теперь не имела никакого значения. Ну и стрельба с укрытием и без — это тоже большая разница. Единственная проблема, если англичане подберутся достаточно близко и возьмут нас в штыки. В памяти невольно всплыла картина, как недавно владимирцы косили ряды в красных мундирах…

Нет, мы должны справиться! Выстоять, любой ценой! Тем более, если я хочу чего-то добиться не только здесь, но и потом в Севастополе, то важно не просто уйти, а сделать это не с пустыми руками.