Русская война. 1854

— Ваше благородие… Григорий Дмитриевич! — его горло сводило от волнения. — Капитан Ильинский… Дмитрий Васильевич повел отряд штурмовиков, чтобы сбить врагов, они уже больно крепко закопались за ночь. А его окружили. Я отправлял людей и на пятый бастион, и к Павлу Степановичу, но никто не дает разрешения, чтобы ему помочь.

Дальше я слушал уже на ходу. Запрыгнули в повозку лейтенанта, и тот, прерываясь лишь на самые крупные ухабы, принялся рассказывать мне детали.

[1] Р. Киплинг «Мандалай», скоро главный герой вспомнит, что эти строчки написаны в 1890 году. Впрочем, разве их смысл от этого стал хоть чуточку хуже?

[2] Р. Киплинг не был прямым сотрудником разведки Британии, но вот задания для нее выполнял.

[3] Главный герой не знал об этом, но красный крест как символ оказания помощи раненым утвердили в 1863 году в Женеве. Уже скоро…

[4] Действительно, Менделееву только двадцать, и он выпустится лишь в 1855-м.

Глава 25

Возница гнал, не жалея ни лошадей, ни наши задницы, и мы приехали на место минут за десять. Раза в три быстрее, чем обычно. За это время я узнал детали происшествия. Все началось с того, что три французских орудия прикопали на краю Сарандинакиной балки. Достать их на склоне было неудобно, сами они тоже никуда не могли попасть, но сам факт, что враг сумел закрепиться так близко, раздражал.

В итоге Ильинский отправил Степана на разведку, тот проверил, что крупных отрядов противника рядом нет, и капитан дал добро на вылазку штурмового отряда. Более того, по моему примеру решил сам же его и повести. И вот они смели полуроту прикрытия, состоящую полностью из турок, что уже должно было насторожить… Но было поздно. После того, как штурмовики заклепали вражеские пушки и попытались вернуться, оказалось, что дорога назад простреливается сразу десятком орудий.

Ловушка захлопнулась. Не знаю, как французы решились рискнуть лошадьми, которых у них почти не было, но стоило нашим выдвинуться, как они сразу подтянули из тыла целую легкую батарею и взяли отряд Ильинского в огневой мешок. Пока те еще могли укрываться на краю балки и даже копали окопы, но было ясно: уйти не получится. Враг все продумал, а значит, уже скоро подойдет и пехота, чтобы довести дело до конца.

Мы доехали до места.

— Григорий! — Степан уже находился рядом, и на нем лица не было. — Это все я! Они держали лошадей и пушки так далеко от нас, и я просто не разглядел их. Надо было ниже летать! Ближе к фронту!

— Теперь будем знать, что враг так может, — я еще ничего не решил.

— Разреши мне участвовать в операции по спасению. Как бы опасно это ни было, я готов, — казак замер рядом со мной, ожидая ответа.

Тут же стояли и остальные наши. В нарушение устава подтянулись командиры владимирцев со второй линии, и даже те, кто отдыхал. Все суровые, хмурые и… готовые к бою. После случая с мичманом Кононенко никто из них не сомневался, что я что-нибудь придумаю. Или даже просто сунусь в лапы смерти и снова всех вытащу…

А ведь не только они могли так подумать. Я неожиданно осознал, а только ли на капитан-лейтенанта Ильинского была эта ловушка? Учитывая проработку деталей, знание того, как мы работаем, в ней прямо-таки напрашивалось третье дно. И тогда ударить в лоб — значит, загнать и себя в ловушку. А значит, надо думать! Думать, что еще мы не видим, как это найти и повернуть в свою пользу. Гадать — не вариант, остается…

Либо сдаваться, либо рисковать.

— Степан, готовь «Ласточку»! Бери второй прототип, который еще с малым шаром… — я принял первое решение и принялся рисовать схему полета. — Сначала полетишь в сторону моря с набором высоты на одном ускорителе. Задача — забраться как можно выше.

— Понял, — Степан ждал продолжения.

— На вершине траектории спускаешь шар, полностью! — после этого приказа все, кто его слышал, вздрогнули. Степан тоже побледнел, с ним мы подобную возможность обсуждали только в теории, но кивнул.

— До того, как спустишь, твой нос должен смотреть в сторону Сарандинакиной балки. Начнешь снижение… Еще две ракеты запустишь, когда «Карп» поймает ветер и начнет набирать скорость. Сделаешь позже — тебя закрутит, и придется прыгать. Сделаешь раньше — скорость может оказаться слишком низкой.

— Для чего низкой?

— Чтобы ты пролетел над позициями врага и тебя не подстрелили. Только без шара у тебя будет шанс, но даже так запрещаю лететь по прямой. Крути по чуть-чуть элероны, старайся быть неожиданным, а заодно тебе придется прямо в тот же момент почувствовать рули. Понять, как они реагируют на твои команды… И сделать за балкой полный разворот. Последний ускоритель потратишь на спуск к нашим. Без шара все будет быстрее, чем обычно, но суть та же. Идешь против ветра, делаешь горку и в момент остановки соскальзываешь вниз.

— Понял, — повторил Степан, при этом его губы продолжали шевелиться, словно он еще раз прокручивал в голове задание, чтобы ничего не пропустить.

— А последний ускоритель обязательно использовать? — тихо спросил Лесовский. — По идее без шара «Ласточка» и так будет очень быстро лететь. А от балки до наших всего ничего.