Русская война. 1854

— Среди моих людей начала ходить легенда о русском Летучем Голландце. Они говорят, что это корабль «Орел», построенный еще отцом Петра Великого и который затонул в свой первый выход в море. Он не получил свою долю славы тогда и теперь вернулся, чтобы помочь потомкам отразить наше вторжение.

— Какая чушь!

— Я просто рассказываю, что говорят люди, — пожал плечами француз. — Они в целом считают, что это место проклято и все тут против нас. Иначе как эти варвары, чье оружие отстает от нашего на десятки лет, могут так хорошо нам сопротивляться?

— Вы же знаете, что не стоит верить всему, что пишут в газетах. Особенно тех, что принадлежат лорду Пальмерстону. Отставание русской армии совсем не так велико, как это преподносят. Если оно вообще есть, о чем я порой думаю в последние дни.

— И тем не менее, — старик Канробер нахмурил свои огромные брови. — Я не верю слухам, но я собрал информацию о том ночном рейде неделю назад, когда целый полк русских ворвался на наши позиции для спасения одного своего человека.

— И что узнали? — лорду Раглану стало интересно, что накопали французы.

— Их было не больше роты, — Канробер принялся загибать пальцы. — Если у них и были потери, то они всех забрали с собой. Собственно, на этом факты заканчиваются, дальше начинаются слухи. Самый неприятный — это о нашем отделе статистики, агенты которого попытались захватить дочь самого начальника третьего отделения русского царя. К счастью, сами русские не дают особого хода этому делу, но, мне кажется, они просто берегут такой козырь для лучших времен. Ну и солдаты… Они восхищены тем, как русские провернули целую операцию, чтобы спасти одного своего. Причем уже дважды!

Лорд Раглан поморщился. У него самого в окружении были подобные идеалисты, на мнение которых приходилось оглядываться. Взять того же лорда Кардигана. С одной стороны, идеальный подчиненный, который за свой счет вооружает собственных всадников чем только можно и нельзя. С другой стороны, он постоянно задает вопросы, на которые совершенно не хочется отвечать.

Канробер вдохнул воздух, собравшись еще что-то сказать, но в итоге передумал. Кажется, у французов были и другие проблемы, о которых старик пока не спешил распространяться. Все как всегда.

— Ничего, — лорд Раглан постарался успокоиться. — Мои генералы говорят, что еще неделя, максимум две, и наши укрепления и орудия будут достаточно близко к Севастополю, чтобы начать бомбардировку. Флот тоже горит желанием попробовать на зуб русские форты, вы же знаете. А против тысяч пушек никакая мистика, есть она или нет, не поможет. Так что уже скоро защитники города умоются кровью, а все эти легенды будут втоптаны в пыль вместе с их укреплениями.

— Согласен, слова, за которыми нет силы, ничего не стоят, — Франсуа усмехнулся.

На этом разговор плавно перешел к более мелким, но от этого не менее важным вопросам снабжения отдельных рот и укрепления новых параллелей с учетом огня русских пушек.

* * *

Неприметный человек в сером плаще сидел за столом и выводил строчки странных стихов, прочитанных штабс-капитаном Щербачевым. На английском, словно послание для своего невидимого противника.

— Но все-таки какая наглость, — неприметный человек на мгновение остановился и перечитал написанное. — Объявить себя белыми людьми, перед которыми стоит долг сохранения и развития цивилизации.

Руки в белых перчатках скомкали лист бумаги, а потом бросили его в топку. Одно из главных правил неприметного человека гласило — не оставлять улик. Именно поэтому пришлось так рисковать, чтобы во второй раз пристрелить того пилота. К счастью, вовремя переданная на ту сторону записка помогла избавиться от свидетеля. Да, иногда во время неожиданных атак защитники города гибнут. Гибнут до того, как начинают задаваться ненужными вопросами.

— Ваше благородие, — с той стороны двери донесся тихий голос слуги. — Пришел посланник от господина Волохова. Спрашивает, ждать ли вас сегодня вечером.

— Передайте, что я буду. И пусть приготовит ту бутылку красного вина, которой он так хвалился.

* * *

Когда я ворвался в эту уже ставшую такой знакомой комнату с зелеными полосатыми стенами, письмо Новосильского было еще невскрыто. Адмирал Корнилов стоял с плотным белым конвертом в руках и, кажется, ждал только меня.

— Мы уже знаем, что все корабли целы, — пояснил он, заметив удивление на моем лице. — Живы благодаря вашей придумке, поэтому я решил, что вы обязаны быть в числе тех, кто первым узнает все подробности.

Мне поднесли бокал с шампанским, и я, растерявшись, сразу его выпил. К счастью, мне тут же налили еще… Как оказалось, сейчас все стояли с бокалами. Большинство с шампанским, но несколько человек выбрали красное вино. Князь Вяземский поднял свой бокал и отсалютовал мне. Ядовитая Стерва и Анна Алексеевна тоже предпочли этот цвет, который так подходил к крестам, добавленным в вышивку на их платья.

— За нашего «Карпа», — свой красный бокал поднял Александр Ползиков, помощник Тотлебена, с которым мы доводили до ума наши шары.