Русская война 1854. Книга третья (СИ)

— В нас стреляли! Водород вытекает! Руби якоря! — вытолкнув Лесовского и Иванова наружу, я бросился обратно к штурвалу, на ходу дергая сразу два аварийных рычага.

Один, чтобы освободить нос дирижабля. Другой, чтобы выпустить воздух из баллонетов. Двойная польза: давление на пробитый шар с водородом стало меньше, и скорость его вытекания тоже уменьшилась. А еще «Севастополь» почти рвануло вверх. Канаты, удерживающие дирижабль возле поверхности, натянулись. Ну же! Я замер, считая мгновения, но Лесовский с Ивановым и подключившийся к ним Степан справились быстро.

Обрубили все канаты, и «Севастополь» начал уходить в небо. Я позволил себе выдохнуть — теперь взрыва не будет. Я помнил это из будущего, и мы проверяли это на модели. Водород взрывается только когда его концентрация в воздухе достигает определенного значения. Какого точно, мы проверить так и не смогли, но в одном есть уверенность. Пулевого отверстия во время полета, когда выходящий газ практически сразу сносит в сторону, для этого недостаточно.

А вот когда дирижабль на причальной мачте, и водород собирается в одном месте… Так в свое время сгорел «Гинденбург», а нам сегодня повезло. Сильный ветер, который мешал при посадке, при этом же позволил выиграть лишние минуты… Враг почти наверняка стрелял во время приветственного залпа — замаскировался подлец — а потом просто ждал! А водород собирался вокруг «Севастополя», готовясь рвануть. По нам, по толпе… К счастью, мы успели!

Я закрепил руль, чтобы дирижабль продолжил давать круги над городом, а сам медленно сполз на пол и, наконец, позволил себе вытереть пот. Вот тебе и вернулись домой.

* * *

Спуститься получилось в итоге только через четыре часа. Выждал с запасом, чтобы водород из поврежденного баллона точно весь вышел. И первым, кто меня встречал, был, конечно же, Дубельт.

— Проспали вы, Леонтий Васильевич, — помахал я ему рукой.

— Не думал, что кто-то решится атаковать, когда на борту были великие князья, — Дубельт поджал губы, а я невольно подумал, что, несмотря на все свои положительные качества, третье отделение — это далеко не КГБ. И в чем-то, возможно, его лояльность гражданам империи была и хороша, но вот в умении ожидать подлости от своих противников — пора-пора им расти.

— Возможно, враг это учитывал, — я рассказал о своих подозрениях. — Кто бы это ни устроил, он знал, что взрыв последует не сразу, иначе не стал бы прятаться во время залпа. А так он скрыл диверсию, Михаил с Николаем успели бы отойти в сторону, и только потом «Севастополь» бы вспыхнул.

— И опять кто-то разбирается в ваших новинках не хуже их создателя. Один раз, два — это могло быть случайностью или удачной охотой за тайной. Сейчас же — нет никаких сомнений, что у этого человека был и есть доступ ко всей вашей документации.

— И мозги, чтобы все понять.

— Согласен, этот человек или инженер по профессии, или учился на него. Если честно, подозревал еще вашего лейтенанта. Больно ловко он порой орудует с вашими деньгами, но… Во время выстрела он был на «Севастополе».

— Лесовский? — я задумался. Точно, в Петербурге кто-то упоминал, что он учился в инженерном корпусе. — С одной стороны, вы правы. А с другой… Раньше наш шпион часто пользовался услугами других стрелков. Что, если и сейчас все было так же? Подать сигнал, пока «Севастополь» летел над городом, не сложно. А если знать, что взрыв будет не сразу, то и риска почти нет. Главное, сразу быстро отойти в сторону.

Я говорил, а в памяти невольно всплыла картина убегающей Ядовитой Стервы. Куда она спешила? Случайность? Нет, в таком деле точно нельзя полагаться на случайности. Я разом вспомнил все приемы, которые использовал шпион. Игры с членами тайных обществ, манипуляции, жестокость и готовность идти до конца. Похоже ли это на то, как ведет себя Стерва?.. Да! Что же касается обучения на инженера — вряд ли она проходила его официально, но вот мозгов, чтобы освоить все, что необходимо, ей бы точно хватило.

— Господин полковник, — я перешел на официальный тон. — Я хотел бы попросить вас, если начнете проверять Лесовского, то заодно пройтись по связям и контактам Юлии Вильгельмовны.

— Если дело в вашей личной неприязни… — начал было Дубельт.

— Нет, — я покачал головой. — Вовсе нет. Скорее, этим подозрением я, наоборот, признаю силу ее характера и разума.

Дубельт долго и пронзительно на меня смотрел, но в итоге кивнул. Кажется, хотя бы с этим мы разобрались. Генерал ушел, а я понял, что неожиданно оказался совершенно свободен. Проверить дирижабль техники смогут и без меня. До встречи, о которой говорил Михаил, еще несколько часов… Можно было бы пойти домой. Помыться, отдохнуть после долгой поездки и такой неожиданно нервной посадки, но… Не хотелось! В организме гулял адреналин, да и просто не смог бы я расслабиться, не узнав, как у моих тут дела.

А то, что меня пытались убить, так и ладно. Кажется, я стал гораздо проще к этому относиться.