Русская война

На следующем этапе самоликвидации распался уже сам СССР. Политически и идеологически это выглядело достаточно радикально, но в стратегическом аспекте действовать столь же резко было просто невозможно. Поэтому система объединенных штабов стран СНГ сохранилась как стратегическое наследие, как координационный центр общего руководства вооруженными силами новообразовавшихся стран. В принципе, как и само СНГ, эта военная структура мыслилась изначально как инструмент «постепенного и цивилизованного развода».

Однако с течением времени этот стратегический фактор, равно как и определенные экономические, таможенные и даже политические соображения, поставил на повестку дня именно геополитику. Оказалось, что стратегическое единство евразийских держав, которыми, без всякого сомнения, являются все страны – участницы СНГ, гораздо глубже, нежели политическое оформление истории советского периода или Российской империи. Общность интересов как общность судьбы (Гаспринский) стала все более осознаваться народами бывших братских республик и их политической и экономической элитой. Так, постепенно вместо инструмента «цивилизованного развода» СНГ стало мыслиться как стадия нового процесса, процесса евразийской интеграции. Надо отдать должное президенту Казахстана Нурсултану Назарбаеву, который первым заговорил о Евразийском союзе. Кстати, в 1994 году аналогичный проект, только с другим названием, выдвинул и президент Узбекистана Ислам Каримов, который, однако, позже ревниво отнесся к инициативе Назарбаева и принялся критиковать евразийство. Но дело не в названии, а в сути явления – геополитическое сознание лидеров стран СНГ в определенный момент – где-то в середине 90-х – под давлением объективного хода событий стало все более обращаться к необходимости переломить процесс стратегического распада евразийского пространства.

В период правления президента Ельцина инициатива новой волны евразийской стратегической интеграции в РФ особой поддержкой не пользовалась. Кремль не противодействовал ей открыто, но воспринимал довольно холодно. С одной стороны, этому способствовал экономический миф, активно насаждавшийся младореформаторами, будто бы любое сближение России со странами СНГ ей экономически невыгодно, а с другой – безоглядное равнение на Запад порождало в отношении бывших братских республик чувство скепсиса и раздражения. Национализм и западничество в этом вопросе сошлись. Кроме того, горячечный антикоммунизм любые интеграционные инициативы отождествлял с «коммунистическим реваншем».

Лишь к концу ельцинского периода, и особенно с приходом к власти Владимира Путина, ситуация изменилась. Получивший солидное геополитическое образование, апробированное на практике, новый президент не мог культивировать безответственные конъюнктурные мифы. Постепенно в РФ стало возрождаться стратегическое мышление, геополитическое видение мировой ситуации. С Путиным начался процесс поворота от «цивилизованного развода» к «новой интеграции».

Далее следуют важные конкретные шаги. Первый: закрепление «таможенного союза» пяти стран СНГ – России, Беларуси, Казахстана, Киргизии, Таджикистана. Из истории известно, что реализация «таможенного союза» является первым экономическим шагом на пути дальнейшей политической интеграции. Первым теоретиком таможенного союза (Zollverein) был Фридрих Лист, немецкий экономист, заложивший концепцию объединения немецких государств, которая позже блистательно реализовалась на практике. По сходной модели проходило и становление Евросоюза, начавшееся именно с таможенных интеграционных мер.

Развитием «таможенного союза», очередным этапом экономической интеграции стало создание ЕврАзЭС. Евро-Азиатское Экономическое Сообщество стало еще одним шагом в сторону реализации последовательного Евразийского союза, расширяя модель таможенной интеграции до уровня более широкого экономического партнерства. С геополитической точки зрения в этом проявилась воля к возрождению евразийского полюса, того самого, борьбу с которым видят в качестве своей приоритетной задачи стратеги атлантизма – такие как Збигнев Бжезинский, описавший в своей книге «Великая шахматная доска» сценарий дальнейшего распада стран СНГ и, в частности, России в качестве оптимального (для Запада, точнее, для США) сценария. В лице Путина политические элиты стран СНГ, осознавшие потребность в новой интеграции, нашли точку опоры, геополитический фокус.