«Русская земля» и образование территории древнерусского государства

Уже беглое знакомство с текстом Никоновской летописи, содержащим описание событий XII в., не может не возбудить некоторых сомнений. Так, например, рассказывая о знакомом уже нам новгородском сборщике дани Даньславе Лазутиниче, собиравшем дань в Заволочье, Никоновская летопись, сообщив о том, что он взял другую дань на «суздальцах», прибавляет: «и на резанцех»[712]. Само собою разумеется, что рязанских владений на далеком севере не существовало. Но автор счел необходимым, очевидно, объяснить по-своему участие рязанцев в походе Андрея Боголюбского на Новгород, последовавшем вскоре после этих событий.

Под 1146 г. Никоновская летопись после рассказа о болезни Иванки, когда Святослав Ольгович пришел в Дедославль, содержит следующее известие: «князь же Святослав Ольговичь иде в Рязань, и быв во Мченсл, и в Тул, и в Дубк, на Дону, и в Ельц, и в Пронск, и приидев Резань на Оку, и поиде по Ок, и пребыв вверх во град Осетр». Известие это в соответствующем рассказе Ипатьевской и Воскресенской летописей отсутствует. Разберем обстоятельства, при которых происходили события.

Когда Святослав узнал, что на него идут не только Давыдовичи, но и Изяслав Мстиславич с киевскою силою, он решил покинуть Новгород-Северский; союзники его советовали итти в «лесную землю», ибо оттуда «близ слати к отцю своему Гюргеви»[713]. Таким образом, двигаясь в «лесную землю» с Иванкой Юрьевичем, Святослав прежде всего имел в виду возможность получения новой помощи от Юрия Суздальского, которую, как увидим, он и получил в действительности. Изяслав Давыдович, отделившись от своих союзников, поехал быстро наперерез Святославу к Карачеву, но был разбит Святославом. Когда Святослав получил весть о движении главных сил неприятеля, он бежал из Карачева «за лес у Вятиче», и прибыл в Козельск, где узнал, что Изяслав Мстиславич повернул в Киев, а Давыдовичи с Ростиславом Смоленским хотят на него итти. Давыдовичи прошли в Брянск, а Святослав — в Дедославль. Из Дедославля Святослав проехал «ко Осетру» и затем прибыл в «городок» Колтеск. Туда к нему пришла «помочь», от Юрия — тысяча белозерцев. Неприятель, достигнув Дедославля, узнал о прибывшей к Святославу помощи и повернул обратно. В это же время сыновья Юрия Суздальского ходили к Рязани на Ростислава Ярославича, и Ростислав бежал «в Половци». Дело в том, что раньше, еще до того как был послан из Суздальской земли в Новгород-Северск Иванко Юрьевич к Святославу, Изяслав, узнав о том, что сам Юрий двинулся в помощь к Святославу, послал в Рязань к Ростиславу Ярославичу Рязанскому с просьбой, очевидно, начать военные действия против Юрия. Ростислав начал воевать «волость» Юрия, и это вынудило тогда Юрия вернуться, а вместо себя послать в Новгород-Северск сына Иванку[714].

Из сказанного явствует, что, уходя от неприятеля в восточном и северном направлениях, Святослав имел в виду прежде всего приблизиться к границам Ростово-Суздальской земли и получить новую помощь от Юрия, что и произошло в действительности; кроме того, видно, рязанский князь с самого начала вступил в союз с врагами Святослава и находился в состоянии войны с его союзником. Таким образом, известие Никоновской летописи о том, что Святослав от Дедославля или с пути от Дедославля к Осетру повернул назад на Мценск и затем совершил большую поездку по Рязанской земле, посетив и Рязань, стоит в противоречии с летописным же материалом. Он торопился получить помощь от Юрия и двигался к границам Ростово-Суздальской земли; к тому же его связывала болезнь Иванки. А по Никоновской летописи, он повернул в обратном направлении. Рязанский князь Ростислав находился в это время в состоянии войны с Юрием, союзником Святослава, а, по Никоновской летописи, Святослав едет на Рязань. Можно, конечно, строить разные догадки, чтобы примирить подобные противоречия и объяснить несообразности. Но едва ли следует делать подобные усилия, когда естественно сделать вывод, что автор рязанского известия Никоновской летописи прибег к сочинительству, тем более что в приведенном известии Никоновской летописи находим другие несообразности, и притом — явные. К числу рязанских городов причислен Мценск, который, как мы знаем из Ипатьевской летописи, лежал на территории Черниговского княжества. Встает вопрос, не относится ли цитированная вставка Никоновской летописи к той эпохе, когда Литва занимала Черниговщину вплоть до реки Сосны и подошла к границам Рязанского княжества, когда в интересах рязанских князей было доказать, что некоторые пограничные города издревле были рязанскими, а не черниговскими[715]. В ходе дальнейшего исследования мы получим новые данные, подтверждающие такое предположение.