Русская земля. Между язычеством и христианством. От князя Игоря до сына его Святослава

Торговля с Византией была правительственным предприятием киевского княжьего рода — князя и его родственников, ведущих торговые операции через своих «послов», к которым примыкали «гости» — городские купцы из Киева, Переяславля и Чернигова. Договор 911 г. различает челядина руси и челядина гостей; следовательно, торговая русь и гости представляли разные интересы: первая — княжеские, вторые — городские. Гости также выступали не частными лицами, а официальными представителями (возможно, выборными) городских общин, имевших торговый «уклад» с имперскими властями[491]. По договору 944 г. князь удостоверял особой грамотой их правомочность вести с греками торговые дела.

«Великому князю русскому и боярам его» разрешалось присылать в Царьград столько кораблей, «сколько захотят». В эти июньские дни в Витичеве собирался огромный караван — от ста до двухсот ладей, на которых размещалось несколько сотен дружинников и «гостей» и до двух-трех тысяч закованных в цепи рабов[492]. По приблизительным подсчетам, стоимость товаров, помещавшихся в одну ладью, составляла 6—8 литр золота (1 литр = 72 золотника, или солида), или около 12—16 древнерусских гривен того времени[493]. В Константинополе на эту сумму можно было приобрести, скажем, 8—10 кусков шелка (по цене 50 золотников за кусок; покупать более дорогие ткани русам запрещал договор 944 г.). Общий объем груза, перевозимого одним русским караваном, при условии, если каждая ладья брала на борт хотя бы 10 тонн товаров (включая «живой товар» — рабов), должен был составлять около 1000—2000 тонн. Эти цифры, в общем небольшие, сопоставимы с существующими данными об объемах средневековой торговли. Так, через Сен-Готардский перевал — один из узловых пунктов на континентальных торговых путях Европы — в XIV—XV вв. ежегодно перевозили из Италии в Германию 1250 тонн грузов[494].

Из Витичева начиналось нелегкое, длившееся около шести недель плавание русов в вожделенный Царьград. Грекам оно представлялось «мучительным, страшным, невыносимым и тяжким» делом (Константин Багрянородный), «немыслимым маршрутом» (патриарх Фотий). Для русов же это ежегодное путешествие «в грекы» было частью их повседневной жизни — суровой жизни, по определению Константина Багрянородного.

Первая опасность поджидала русов у днепровских порогов — целого ряда стремнин и уступов, занимавших почти семидесятикилометровый участок нижнего течения Днепра, между современными городами Днепропетровском и Запорожьем. Здесь Днепр пересекается каменистыми отрогами Авратынских возвышенностей. В наши дни увидеть пороги уже нельзя (их затопили в 1927—1932 гг. при сооружении Днепрогэса), а в конце XIX — начале XX в. они, по описанию Ключевского, выглядели так: «По берегам Днепра рассеяны огромные скалы в виде отдельных гор; самые берега поднимаются отвесными утесами высотой до 35 саженей[495] над уровнем воды и сжимают широкую реку; русло ее загромождается скалистыми островами и перегораживается широкими грядами камней, выступающих из воды заостренными или закругленными верхушками. Если такая гряда сплошь загораживает реку от берега до берега, это — порог; гряды, оставляющие проход судам, называются заборами. Ширина порогов по течению — до 150 саженей; один тянется даже на 350 саженей. Скорость течения реки вне порогов — не более 25 саженей в минуту, в порогах — до 150 саженей (4—5 м в секунду. — С. Ц.). Вода, ударяясь о камни и скалы, несется с шумом и широким волнением»[496].

В позднейших географических сочинениях XVII—XVIII вв. число порогов колебалось от 9 до 12 (некоторые пороги считали уступами одного, протяженного порога), в XIX в. писали о 10 порогах и 30 каменных грядах, но Константин Багрянородный описывает прохождение только семи порогов. Все эти препятствия русы преодолевали одним и тем же способом. Пристав к берегу поблизости от порога, они высаживали на сушу людей и выгружали поклажу. Затем, раздевшись донага, со всех сторон обступали ладьи и толкали их шестами вдоль берегового изгиба; шедшие впереди тщательно ощупывали ногами каменистые выступы дна. В это время оставшиеся на берегу дружинники сопровождали скованных невольников, несущих на себе товары и снасти, к тому месту, где кончался порог.

Русские мечи X в., найденные в районе Днепровских порогов