Русская жена арабского наемника

— Дорогая, не будь наивной, нет никакой любви! Какая такая любовь? — растягивая слова и почти мурлыкая, поучала меня Люська. Она была неотразимо хороша в персиковом шелковом неглиже на своем круглом диванчике, с любимым котом Люсиком вместо подушки под ножкой. Я смотрела на ее белоснежную ухоженную кожу, рыжие волосы, состриженные в короткое каре, удивительные раскосые глаза и понимала: татаро-монголы оставили нам самое лучшее, что имели.

Люська была так необыкновенно хороша, что еще в СССР, будучи моделью, имела все самое дорогое и престижное, о чем могла мечтать любая советская баба. Странно, но за эти годы она никак не изменилась — лишь расцвела и стала чуточку жаднее, откладывала на старость. Мужики млели от Люськи, как ее Люсик — от валерьянки. Она была доброй бабой и старалась сделать счастливыми наибольшее количество богатых мужиков, но шлюхой себя не считала — скорее, содержанкой с несколькими тайными привязанностями, о которых помалкивала главному любовнику — олигарху Феде. Содержанкой она была по инерции — зарплата в Конторе помогала сводить концы с концами, а вот шиковать хотелось всем женщинам! Федя — обычный уральский крепыш из захолустья — оказался ничуть не глупее советских евреев, и хоть и не стал Березовским, зато реальным производством заработал кучу денег. Что помогало ему содержать трех бывших жен, нынешнюю супругу-истеричку, кучу своих и чужих отпрысков, а так же Люську — его музу уже целых пятнадцать лет. Люська периодически названивала его женам и сообщала, что новое колье с сапфирами от Тиффани Феденька подарил ей не к 8 марта или на Рождество, как им, дурам, а после фантастической ночи в бассейне с шампанским. Бывшие бросались к калькуляторам и тихо выли на луну, нынешняя жена глотала антидепрессанты, а Люська поучала меня жизни без любви:

— Любовь придумали мужики, чтоб держать нас — баб — в узде. Мол, любишь — ухаживай за мной, гладь, готовь, стирай, убирай. А мыслить тебе, курица, не надо — люби, вот твое предназначение! А вот у тибетских женщин бывает до восьми законных мужей — знаешь ли ты об этом? И у всех — любовь? Ни черта подобного — закон жизни! Чтоб не ушло на сторону добро из семьи. Фрейд ни хрена в этом не разбирался — трахал сестру своей жены и заглядывался на ее мать, а чтоб оправдать свое растление семьи и напридумывал всю эту хрень. Ну а другие козлики рады подхватить! Все дело, оказывается, в подсознании!

А знаешь ли ты, что наши прабабки — сарматки с Урала и волжских степей — мужиков имели только на предмет производства потомства? Потом мужики сидели по избам и сопли деткам подтирали, да полы мыли, а бабы наши на конях по степям скакали, охотились, дрались, воровали — вообщем, семью защищали и едой снабжали. А некоторые и вообще мужиков кашей особой травили — родят ребеночка и раз мужику кашки с ядом, вот и горькая каша в наших поговорках и сказках… Оттуда пошло!

Я вначале хотела удивиться Люськиным познаниям, ну завотделом, но не более, простите! А потом вспомнила, сколько мужиков через нее прошло — академики, модные писатели, философы, банкиры. Все начитанные, разговор после постели или до нее надо уметь поддержать, плюс чисто деловые встречи (неизменно преващавшиеся затем в личные) — вот Люська и читала. Увидев однажды в ванной комнате у джакузи книжку «Анализ финансовых мировых систем», я подумала, что один из любовничков забыл — оказывается, подруга моя изучает, хочет стать умнее. Люськина вера в бабью силу и полное презрение к мужикам никакого отношения к феминисткам заграничным не имела. Это была древняя могучая сила русской бабы, привыкшей всю жизнь тянуть лямку без мужа, — его то на войне убивали, то на каторгу ссылали, то просто забирали на четверть века в солдаты. Вот и пришлось русским бабам уметь все, а мужики наши больше были приятным декоративным растеньицем. Волюшка-воля была ее призванием, а мужики шли по обочине бабьей жизни. Используя бабью силу и умение выживать. Слабаки!