Русская жена эмира

на банду. Все случилось столь быстро, что Султанбек застыл на месте и не сразу поверил

своим глазам. А затем резко обернулся назад и крикнул бойцам: «Назад! Назад!». При

этом курбаши достал маузер и открыл стрельбу по врагам. Басмачи быстро развернули

своих коней и, отступая назад, тоже стали стрелять из пистолетов. Красноармейцы тоже

открыли огонь – и стоявшие рядом с Султанбеком бойцы попадали на землю вместе с

лошадьми.

Басмачи ринулись назад. В отряде началась паника, их кони ржали, натыкаясь друг на

друга. Чувствуя беду, курбаши вскинул голову и на вершинах скал увидел стреляющих по

ним красноармейцев. «О, Аллах, спаси нас!» - взмолился про себя Султанбек и устремил

свой взор на перевал, откуда они спустились. Но и там уже мелькали конные фигурки

врагов. «О, Аллах! Мы в кольце, это конец!» – сказал он себе. В эти минуты он пожалел,

что сразу дал команду «назад». Надо было скакать вперед и, пусть с большими потерями,

все же вырваться из ущелья. Впрочем, и сейчас не поздно, сказал себе курбаши. Однако,

как остановить скачущих назад бойцов. Ко всему они оказались живой мишенью для

стрелков сверху, как на ладони. Сраженные люди падали с лошадей на землю, а раненые

бежали за отрядом. Кое-кто, сидя на земле, отстреливался по вершинам. Султанбеку

стало ясно: еще немного - и все погибнут. Надо скорее сдаться и хоть таким образом

сохранить жизнь себе и остальным. Но курбаши знал, что лично у него шансов на жизнь

меньше всех. И все же решил сдаться. В суматохе он стал кричать своим бойцам: «Если

хотите жить, снимите свои рубашки и нацепите их на штыки. Машите ими, тогда

перестанут стрелять». С этими словами Султанбек верхом кинулся к другим бойцам. Но

многие надеялись вырваться из ущелья и неслись назад. Однако, завидев на перевале

«красных», бойцы замирали на месте. Теперь они готовы были исполнить указания

своего курбаши - стали размахивать своими рубашками. И стрельба начала стихать.

И после Султанбек направился к выходу из ущелья, где были командиры Советов.

Медленно двигаясь среди своих людей, которые свесили головы или испуганно смотрели

по сторонам, он говорил им, будто оправдываясь: «Нас кто-то предал, он среди нас». Но

это мало кого беспокоило, потому что отныне каждый думал о своей судьбе. «Теперь

Советы расстреляют нас», - говорили ему молодые бойцы. Султанбек же успокаивал:

«Нет. Они не убьют нас, просто посадят в ихний зиндан (тюрьму)». И некоторые в душе

97

уже сожалели, что согласились на этот поход. Курбаши же все ободрял бойцов: «Пусть

нас посадят, зато будем жить у себя на родине».

Пока Султанбек ехал верхом в сторону «красных», всюду были видны тела убитых и

раненые. А когда он обернулся назад, то увидел лишь половину своего отряда. «О, Боже,

какой ужас! – воскликнул он в сердцах. – Это самый позорный бой в моей жизни, если

это можно назвать боем. Кто же предал нас? Должно быть, кто-то из моих помощников.

Впрочем, это уже не имеет значения».

- Солдаты мои, идите за мной, - стал кричать Султанбек. - Только не стреляйте, если

даже они нападут первыми. О, Аллах, сохрани наши жизни.

Весь отряд двинул своих коней за курбаши. Раненые бойцы, кто не мог сам подняться с

земли, с мольбой просили: «Возьмите нас с собой, не бросайте, они нас добьют». Лишь

некоторые бойцы сажали раненых на своих лошадей, если это был родня или друг.

Когда Султанбек заметил командиров красных, вдруг вспомнил о карте эмира: «О, боже,

как мог забыть о ней! Карта не должна оказаться в руках большевиков». Для начала он

замедлил движение коня. Затем засунул руку в командирский планшет и смял в кулаке

карту. Далее стал рвать на кусочки и отправлять в рот.

Три командира верхом ждали курбаши. На всех - кители, фуражки и ордена на груди.

Самый пожилой среди них - мужчина пышными усами. Главарь басмачей узнал его сразу.

Это был генерал Дыбенко – умный командир, в прежние годы он уложил немало его

бойцов. За спинами командиров стояла длинная цепь солдат, направив свои винтовки на

басмачей. По флангам виднелись два пулемета с двумя солдатами наготове - думать о

прорыве было бессмысленно.

Султанбек приблизился к ним один.

Дыбенко усмехнулся: враги, одетые в форму советских солдат, выглядели забавно, а у

самого курбаши на груди красовался орден Красного Знамени. Таких орденов у генерала

Дыбенко было три.

- Вот подлюги, - выругался комиссар Семенов. – Нацепили нашу форму и даже орден,

наверно, сняли у нашего убитого командира. Разве таких стоит жалеть? – спросил

комиссар и глянул на низкорослого генерала. Но тот даже не взглянул на него.

- Я, Султанбек, командир народного отряда. Мы готовы сдаться, но при условии, что

нам сохранят жизнь.

Рядом с Дыбенко стоял молодой переводчик, и тот перевел. Генерал на какое-то время

задумался. И тут в разговор вмешался комиссар:

- Здесь условия будем выдвигать мы. А ты, бандит морда, никуда не денешься и будешь

делать то, что мы скажем. Ты понял меня?

- Если вы не можете дать такого обещания, то наш разговор окончен. Тогда мы примем