Русская жена эмира

В кабинет своего друга Саид зашел без стука, точнее ворвался, желая удивить. Салом не

поверил своим глазам и на всю комнату завизжал от радости: «Вай! Вай! Кого видят мои

глаза, какая радость». И, несмотря на свои крупные размеры, вскочил с кресла и кинулся

в объятия друга.

- Как ты очутился здесь, - не мог успокоиться Салом, - и почему не сказал о приезде?

- Неожиданная командировка, по служебным делам. Ты-то как? Как дети, Тамара?

- Все нормально.

- А как твоя наука?

- Сейчас занимаюсь сбором материалов. Я чувствую, эта работа на долгие годы.

- Сам виноват, что взялся за очень трудную тему, ведь тебя отговаривали...

- Я не жалею. Хочется быть настоящим ученым, пусть даже на это уйдут годы.

Понимаешь, профессоров у нас много, а вот истинных ученых - мало. Хочу быть, как

Массон, Пугаченкова...

- Как здоровье Тамары?

- Слушай, чего мы здесь стоим. Поехали ко мне, и сам всех увидишь, посидим

хорошенько.

- Салом, не обижайся на меня - сейчас не могу, тем более приехал с шефом. А сейчас

надо поехать в одно место, за город. Пока не могу сказать, зачем я здесь. Сам понимаешь,

такая у меня служба. Потом расскажу, но дело очень интересное и связано с историей

эмира Алимхана.

- Ты уже заинтриговал меня, буду ждать. А вечером заедешь ко мне?

- Ничего не могу обещать: все зависит от того, как будут развиваться события. Ладно,

мне пора. Только не обижайся.

- Идем, я провожу тебя.

Спустя час «Волга» с Саидом неслась по раскаленному асфальту посреди степи. Они

близились к кишлаку Сардоб, где когда-то жила семья Даврона. «Интересно, живы ли

дети этого дервиша, - думал следователь, разглядывая через окно убогие глиняные дома

дехкан у дороги. - Сейчас им должно быть за семьдесят. Что они знают о последних днях

своего отца?»

Пожилой водитель «Волги» Сурат-ака доставил Камилова к зданию низенького

сельсовета - к главе села. Саид вышел из машины и огляделся. Рядом находился Дом

культуры с отвалившейся местами штукатуркой и перед ним - клумба с бронзовым

бюстом Ленина. Правда, почему-то глаза вождя показались Саиду слегка зауженными, и

вождь революции смахивал на местных жителей. Впрочем, в этом нет ничего

удивительного, на крупных панно изображали Брежнева со столь пышными бровями, что

явно походил на узбека.

Седой председатель сельсовета встал из-за стола и был с гостем очень вежливо: все-

таки человек в модном костюме, при галстуке, видать, какой-нибудь начальник из города.

Камилов любезно пожал руку, и показал свое удостоверение – вмиг тот побледнел и

глаза забегали. Ему казалось, что пришли за ним, хотя за собой не мог вспомнить ни

одного серьезного греха. Коли явились, значит, что-то нашли, решил про себя глава села.

Обычно приход чекистов сулит что-то недоброе – так было всегда, говорят, еще со

времен Ленина.

- Да вы не тревожьтесь, - сразу успокоил Саид, - я приехал по необычному делу,

которое случилось в этом кишлаке в 1920 году.

И голос председателя стал звонче, увереннее.

- Извините меня, но в те годы я еще не родился - я тридцать пятого года.

121

- В таком случае, сведите меня с вашими стариками, кому около восьмидесяти. Они-то

должны помнить.

- Есть у нас такие старожилы. Сейчас позовем их в сельсовет.

- Будет лучше, если сами поедем к ним, - предложил Камилов.

В большом дворе их встретила детвора, которая умчалась в дом, чтобы сообщить о

гостях. Вышла молодая невестка в блестящей тюбетейке и пригласила гостей на веранду

со словами: «Заходите, заходите, наш дедушка на веранде: у него болят ноги».

Седобородый старик за низеньким столиком встретил их с добродушной улыбкой.

Когда гости опустились за столик, старик признал главу села:

- Совсем глаза плохи стали, вот и тебя, Сулаймон, не сразу разглядел. Как твои дела,

чего нового в кишлаке? Правду говорят, что Горбачев хочет сделать СССР

капиталистической страной, как Америка?

- Не знаю, не знаю, - и испугано взглянул на чекиста.

- Нехорошо он делает. Люди не довольны: порядка меньше стало. Я вот что…

Но председатель остановил старика, как бы тот не наговорил еще чего-нибудь лишнего

при чекисте.

- Дедушка Турсун, я привел к вам гостя. Он из столицы.

- Дедушка, я историк, - продолжил сам гость, - и меня интересует одна история.

Говорят, в двадцатых годах в вашем кишлаке жила семья известного дервиша Даврона.

Вы его помните?

- Как же, Давронбека помню, мне тогда было лет пятнадцать. Сказывают, он знал

наизусть весь Коран и за это был почитаем даже при дворе эмира. Ко всему же много

странствовал и дважды бывал в Мекке. А еще говорили, что сам эмир Бухары признал

его святым. Его семья жила хорошо, в достатке. Однако перед тем как красноармейцы

взяли Бухару, он куда-то исчез. Были разговоры, что он бежал в Афганистан, как и

многие.

- Он сбежал со своей семьей?

- Нет, вся семья осталась здесь. Но вскоре с ними случилось ужасное. Никто не ведает,