Русская жена эмира

– Ты правильно делал, что вел переговоры: у нас просто не было выбора. Ко всему мы выиграли время. За этот год нам удалось подготовить часть своих солдат и от англичан получить оружие.

– Скажи честно, мы удержим Бухару? Все-таки у нас большая армия…

Николаев задумался: сказать Алимхану правду, но тогда эмир совсем падет духом, перестанет заниматься подготовкой армии, и большевики возьмут Бухару без боя.

– Виктор, скажи мне правду, как другу.

– Алимхан, у нас мало шансов. Хоть наша армия и большая, но «красные» хорошо обучены, многие из них прошли Первую мировую и имеют опыт гражданской войны. К тому же большевики смогли заразить красноармейцев идеей борьбы против богатых – у них высокий боевой дух.

– О чем ты говоришь, – недовольно произнес эмир, – какой такой дух-мух! Скажи честно, чем мои солдаты хуже, ведь большевики – это просто безграмотные разбойники.

– Хорошо, скажу тебе правду. Да, большевики – это сброд, разбойники, но ради своей идеи они готовы погибнуть. А в глазах твоих солдат пустота, они не хотят гибнуть за эмира. Пойми, бухарским солдатам нужна идея, ради которой они готовы сложить головы. Это очень важно.

– О какой такой идее ты болтаешь, никак не пойму, может, моему народу предложить идею европейской демократии? – усмехнулся эмир в кресле.

В комнате было жарко, и он распахнул халат, под которым виднелась голубая шелковая сорочка, обтягивающая большой живот.

– Надо сильно напугать наших солдат и таким образом расшевелить их, – дал совет полковник. – То есть каждый день внушать солдатам, что если Советы придут в Бухару, то будут насиловать их жен, дочерей, отменят ислам и обычаи предков. Как ты думаешь, тогда появится у них своя идея – защитить свой дом, свою религию?

– Вот теперь твоя мысль стала понятна. Это забавная идея, надо поразмыслить.

– Уверен, тогда солдаты будут сражаться до конца и не сбегут с поля боя..

– Ну что ж! Пусть будет по-твоему. Ради спасения Бухары я готов на все. Я думаю, в этом деле нам помогут муллы и дервиши. О, Аллах, помоги нам!

– Даврон еще не вернулся? – поинтересовался Николаев.

– Пока нет. Сам жду, нервничаю, не нахожу себе места.

– Будем надеяться, что на днях появится.

– Да, сегодня день рождения Наташи, и по этому случаю я велел накрыть стол в русском зале.

– Гостей будет много?

– Какие гости в такое-то время? Будут только свои, да и делаю это только ради нее. Одним словом, будет тихая вечеринка. Сейчас не до пышных торжеств. Через час приходи в Русский зал, а пока у тебя будет время подыскать Наташе подарок. Не скупись, она любит дорогие подарки, тем более, что здесь ты ее единственный друг и почти как брат.

– В таком случае я отправляюсь за подарком. Хорошо, хоть есть такие радости.

– Только прошу, Виктор, не пей много водки, а то потом ты становишься каким-то скучным.

– Это революция сделала меня таким, она лишила меня большой карьеры, а затем и родины. И все же ты прав, надо держать себя в руках. Надеюсь, еще вернутся прежние времена, и стану я генералом русской армии.

– Об этом я тоже молю Аллаха.

Полковник ушел от эмира в хорошем настроении: его радовала предстоящая вечеринка в компании с Наташей – женой эмира. Здесь она была единственной русской женщиной. Однако Николаев, как русский военный специалист, был здесь не одинок, кроме него, в бухарской армии служило еще два русских офицера.

У парадного крыльца резиденции его ждали два бухарских солдата – личная охрана советника. Оба в белой шелковой рубашке, красных штанах и папахе. По бокам у каждого из них свисали кобура с маузером и сабля. Их приставили к полковнику полгода назад, когда какие-то люди, должно быть, агенты большевиков, стреляли в него на базаре. Ни одна пуля не попала в советника, однако погиб десятилетний мальчик, который торговал сладостями на подносе, расхаживая между рядами. Одна из пуль попала мальчику в голову. Нападавший был на лошади, и ему удалось скрыться. С тех пор эмир запретил Николаеву находиться в одиночестве.

– Поехали на базар, к ювелирам, – бодрым голосом скомандовал Николаев, и солдаты поскакали за его конем.

У ворот базара они сдержали своих лошадей. Охрана оглядывалась вокруг, как бы какой-нибудь бандит не выстрелил из толпы в этого важного русского полковника. Тогда эмир не пощадит их. Тем более, что повелитель уже заявил им: если они прозевают убийцу, то будут брошены в зиндан на долгие годы.

Когда всадники приблизились к ювелирным рядам, в лавку еврея Дауда первым зашел старший охранник, за ним полковник. В тесной комнатушке возле прилавка стоял богатый мужчина в златотканом халате и поясе, украшенном драгоценными камнями. Рядом стояла его жена в синей парандже, вместе с которой он разглядывал набор колец на красной бархатной подушечке.

Увидев Николаева, худое лицо Дауда растянулось в улыбке: как-никак пожаловал близкий человек самого эмира, от воли которого здесь многое зависит. Евреи всегда нуждались в таких заступниках. К тому же этот русский – щедрый клиент.