Русская жена

Мы провели в Коктебеле целый месяц, наслаждаясь теплым морем, ярким крымским солнцем и солёным воздухом. Я отъедалась в столовой Дома Творчества писателей – еду можно было заказывать по меню, как в ресторане, и подавали такие вкусные вещи, что просто объедение! В перерыве между завтраком и обедом мы лежали на горячей гальке пляжа, плавали в тёплом, бирюзового цвета море, или прогуливались по набережной до возвышающейся над Коктебелем горы Карадаг. По дороге папа рассказывал мне всевозможные истории из книг или увиденных фильмов, и я могла его слушать часами, как завороженная. После обеда я играла с детьми на тенистых аллеях между домиками, или наблюдала, как отец играет в бильярд с отдыхающими. Вечером, как правило, мы ходили в летний кинотеатр при Доме творчества, где всегда крутили самые интересные фильмы. Я была в совершенном восторге оттого, что мы вместе – только вдвоем. Ведь он был единственным членом семьи, к которому я еще не испытывала чувства ненависти или разочарования…

Неожиданно в один из дней в Доме Творчества появилась мама – по совершенной случайности она отдыхала в соседнем пансионате. Я скорее удивилась, чем обрадовалась её появлению, как будто меня навестила обыкновенная соседка. Поболтав с ней немного, я убежала играть с детьми и тут же забыла о ней, – для меня больше ничего не существовало, кроме папы и моря. Родители больше не спорили и вели себя довольно цивилизованно.

Иногда во время прогулок я приносила в наш домик букеты диких цветови заботливо ставила их в вазы. Аранжировка была довольно простой – как можно больше различных видов и цветов. Это были простые полевые растения, выросшие сами по себе, и каким-то удивительным образом притягивающие меня к себе – я видела в них себя. Как и они, я росла на почве, которую никто не удобрял и не поливал. Никто не вырывал бурьян вокруг меня – скорее я сама чувствовала себя диким бурьяном. Как и им, иногда мне светило яркое солнце, но чаще всего оно обжигало меня беспощадными лучами и высушивало мою душу. Иногда мне перепадали дожди, но вместе с ними в мою душу врывались ветер, холод и вьюга одиночества, от которых меня тоже никто не укрывал.

По крайней мере, тогда мне давали расти. Как мало я знала, что скоро на меня будут действительно смотреть как на бурьян, который нужно беспощадно вырывать с корнем. Что очень скоро я буду чувствовать, будто меня лишили всякой почвы и бросили увядать под палящими лучами ненависти. Мне также не дано было знать, что маленький кусочек корня всё же останется в земле, и пройдёт много лет, прежде чем погода станет более благоприятной, и этот кусочек крохотного чуда начнёт опять прорастать…

А пока я ни о чем не подозревала. Я возвращалась домой в Киев, счастливая и окрылённая незатейливой мыслью, что всё в моей маленькой жизни не так уж и плохо. Я была отличницей в школе и подавала надежды по многим предметам, особенно в математике и английском. Уже тогда у меня была мечта выучить английский язык и стать переводчиком. Бабушка и папа заботились обо мне как могли, мама мне не очень мешала, и я еще не осознавала, до какой степени бедность и обделённость повлияют на мою жизнь.

Но тут у папы опять начались проблемы. Я думаю, что его эгоизм, любовь к стихам и алкоголю, плюс его вспыльчивый характер начали настойчиво разрушать его новую семью и превратили ее в очередную семейную баталию. К тому же врачи обнаружили, что его дочка страдает умственной отсталостью и на всю жизнь останется на уровне развития 7-летнего ребенка. Всё пошло опять кувырком, они с женой ругались каждый день, и отец был в полном отчаянии. Но вскоре его жизнь приняла еще один, последний, крутой поворот.

Во время очередной поездки в Коктебель он решил заехать к нам в гости. Однажды вечером, когда он прогуливался со своим другом по центральной улице Киева, его неожиданно остановила цыганка. Затараторив громким голосом, она сделала ему необычное предложение: «Вижу, глаза у тебя грустные – страдаешь сильно. А хочешь, изменю твою жизнь? Очень счастливым будешь». Папа сначала рассмеялся и даже отмахнулся: «Да у меня и денег нет при себе!», но она продолжала настаивать: «А ты мне отдай кольцо свое обручальное, и я всё сделаю». Он протянул ей своё обручальное кольцо, и цыганка начала что-то колдовать над его ладонью. Прошло несколько минут, прежде чем она подняла голову и произнесла свое роковое предсказание: «Всё, дорогой. Скоро всё в твоей жизни переменится. Ты встретишь свою судьбу. Скоро, очень скоро!».