Русская жена

Но тут заступились соседи, написали большую петицию местным властям, и отвоевали для Лены жизнь на свободе и возможность воспитывать своих детей. Но и это не остановило маму – ее неисчерпаемое воображение рождало всё новые и новые планы. После очередной неудачной кляузы директору института, где работала Лена, мама бросила в ход следующее оружие – «Тест на выживание». По ночам враждебной семье не давали спать – папа включал свет и громко декламировал свои стихи. Ему же надо было где-то практиковать свои первые шаги в литературе! Так как он всё равно нигде не работал, он мог хорошо отоспаться днём и набраться сил для очередной битвы. Тётя Лена и её муж продолжали жить на своей территории.

Первыми не выдержали мои родители. В один прекрасный день они собрали свои скудные пожитки, забрали меня и бабушку и отправились всё в тот же город Горький. Там они сняли комнату, нашли работу, и жить стало намного легче. Но это длилось недолго, так как через пару месяцев дом, в котором мы жили, сгорел дотла. Ходили слухи, что хозяева сами его подожгли, чтобы получить новое жилье от государства. Во время пожара папа и мама были на работе, и бабушка успела вынести только меня. Таким образом, сгорели все наши вещи и документы, и мы опять остались на улице. Но тут пришла хорошая новость – тёте Лене предложили работу в другом городе, и она уехала со своей семьей по распределению. Она больше никогда не вернулась в эту злосчастную комнату, которая, наконец, досталась маме в вечное пользование.

Это был мамин звёздный час! Сначала она пыталась уехать в Киев одна, но папа настоял на том, чтобы она взяла бабушку и меня, пока он останется и какое-то время поработает в Горьком – в Киеве работу было найти трудно. Возможно, маме не удалось найти приличного предлога для того, чтобы нас оставить, и поэтому ей пришлось нас взять с собой. Но по прибытии в Киев она прописала в комнату только себя – бабушка и я остались незарегистрированными, без прописки. Такого поворота событий папа не смог стерпеть и поэтому тут же, разъяренный, прикатил в Киев, прописав в комнату не только бабушку и меня, но и самого себя. Его любимая жена и верная союзница оказалась коварной предательницей и теперь пыталась разорвать союзнические узы и избавиться от всех участников конфликта, включая их собственную двухлетнюю дочь.

В ответ на папину незапланированную прописку мама бросила в ход своё следующее смертоносное оружие – кокетство и соблазнительный шарм, в чем ей не было равных! Она стала приводить домой мужчин, пытаясь опять создать в семье невыносимую обстановку. Пока она развлекала своей красотой и телом очередного поклонника, мы с бабушкой, под общее сочувствие соседей по квартире, отсиживались на кухне у плиты. Вернувшись с работы, папа обычно восстанавливал порядок – спустив мужчину с лестницы и устроив маме большую головомойку. Скандалы не прекращались ни днем, ни ночью. Именно тогда у меня начались ночные кошмары, я постоянно «заболевала» и меня увозили в больницу по Скорой помощи. По крайней мере, там я чувствовала себя в полной безопасности. Больничные тишина и покой мне были уже давно знакомы…

В конце концов, папа не выдержал такого семейного счастья и развелся с мамой. Мне было всего три года, но даже после развода мы продолжали жить в одной комнате, по одной простой причине – нам некуда было деваться. Мама по-прежнему, без всякого зазрения совести, приводила мужчин, заявляя, что это её комната, и она будет делать всё, что ей заблагорассудится. Когда папа напоминал ей о материнских обязанностях, она возмущённо отвечала: «Это ты меня уговорил родить, это ты хотел Таню – вот теперь её и воспитывай!». Еще она любила говорить соседям, что ничего не чувствует по отношению к дочери, как будто те собирались ей по этому поводу сочувствовать!

Я была совершенно юной, чтобы что-то понимать, и поэтому предпочитала держаться в стороне. Как и все рядовые советские дети, я ходила в ясли, потом в детский садик, а в перерыве между больницами и болезнями, играла со сверстниками во дворе. Мы жили на большой горке в центре города, где было множество двориков, и в летнее времямы играли с соседскими ребятами в бесконечные разбойники и лапту, а зимой катались на лыжах, санках или коньках.

Дома я играла со своей единственной куклой и ухаживала за ней, как настоящая мама. Даже в этом возрасте я знала намного больше о материнстве, чем моя взрослая мама.