Русская жизнь. Гражданская война (октябрь 2008)

Бунин, Мельгунов - да мало ли их, летописцев красного террора? Но интересны и свидетельства тех, кто вынужден был писать, скрывая свое имя, и не рассчитывал на особое внимание историков.

«Ужасы чрезвычаек» - хлипкая и теперь потрепанная книжица 1919 года. На обложке - аллегорический скелет с фонарем вместо косы. Так не издают исторические сочинения. Широко известных топонимов, громких имен видных чекистских начальников первого призыва здесь тоже не обнаруживается. Да и автор - аноним. Вместо имени прозвище - некто «Олень». Кто он? Возможно, простой обыватель. Но, судя по детализации некоторых описаний, бывший младший военный чин. Не исключено, что в момент описываемых событий он был как-то связан с Белым подпольем или Добровольческой армией («это было уже в то время, когда добровольцы приближались к Харькову»). Отсюда, вероятно, и попытка установить точное число жертв и описать внутренний механизм террора, проводимого ЧК в Харькове и Царицыне. Разумеется, заметки этого человека пристрастны и о самом писавшем говорят не меньше, чем о его персонажах. Но такие воспоминания беспристрастными быть не могут.

Красный террор начался в 1918 году как ответ на «белый террор» и почитался его творцами подобием якобинского трибунала. Вначале он назывался «законной революционностью», то есть самозащитой новой власти от остатков старой. Однако практика террора очень быстро вышла за пределы условной «необходимой самообороны» и стала тотальной.

Записки дают возможность поразмыслить, чем было все происходившее в это время. Результатом продуманной политики самозащиты революционного правительства? Попыткой искусственного преобразования непролетарских и негородских слоев? Или просто неуправляемой стихией местечкового чекистского произвола?

Печатается по книге: Ужасы чрезвычаек. Большевистский застенок в Харькове и Царицыне. Ростов-на-Дону, 1919.

I. Харьков

«По делам их узнаете их…»

Опустелые чрезвычайки

Чайковская, 16

В самом конце улицы, на краю глубокого оврага, одиноко возвышается пятиэтажный красный кирпичный дом. Его окружают двойным кольцом ров, наполненный водой, и насыпь с проволочными заграждениями. Маленький, узкий мостик ведет в этот застенок XX века, Харьковскую чрезвычайку, - место заключения и суда врагов тех, кто прикрывался именем рабоче-крестьянского правительства.

16 июня 1919 г. вся улица, прилегающие к ней сады, пустыри и огороды, заборы, соседние дома, балконы, крыши, ниши окон - все, куда только можно было проникнуть, залезть, или за что имелась возможность уцепиться, было сплошь усеяно тысячной толпой народа, пришедшей с крестным ходом к жутким помещениям, где больше полугода томились, мучились и умирали сотни жертв «красного террора».

Опустелый дом неподвижно глядит на толпу темными впадинами выбитых окон и обдает пришельцев зловещими волнами противного, сладковатого запаха тления.

В этот день начались раскопки братских могил расстрелянных большевиками людей.

Извлеченные трупы, полураздетые, полусгнившие, сносятся в подвальный этаж, где постепенно заполняют все помещение.