Русская жизнь. Корпорации (февраль 2009)

- Совершенно верно. Поэтому для себя он старается понять, насколько ему жалко этого конкретного человека. Если жалко, а родственники кажутся адекватными, он все-таки указывает, что надо купить. Только делает это без свидетелей и не пишет своей рукой. Ведь, если больной умрет или ему станет значительно хуже, на врача могут подать в суд. Он ходит, как по минному полю.

- Ну а когда ты встречаешься со своим сверстником из такой больницы, какие у вас темы для разговора?

- Обычно он обращается ко мне как к эксперту: «Я знаю, что при такой-то сиптоматике полагается давать такие-то лекарства. Но у меня их нет, чем можно заменить?» Я объясняю. Он говорит: «Хорошо, но этого у меня тоже нет». И мы буквально на коленке, изобретаем какие-то варианты. Иногда это получается.

III.

Представьте себе какой-нибудь гигантский медицинский центр, институт или больницу. Прославленное название выбито золотыми буквами над входом. К двери ведут ступени из облупившегося мрамора. Между ступенями прорастает трава и даже кустики.

Каждый, кто попадает внутрь, обязан за восемь рублей купить синенькие бахилы. Дальше граждан ожидают лотки, на которые навален разный коммерческий товар: дамские романы вперемешку с религиозной литературой, шерстяные кальсоны, люрексовые вечерние платья. Само здание огромно, оно занимает целый квартал. Восемь лифтов. И непременно в одном из них кто-то застрял.

Где- нибудь на семнадцатом этаже сидит некий специалист. Он, выслушав пациента, объясняет ему: «Конечно, данная услуга у нас бесплатная. Но если вы хотите, чтобы вас не ставили в очередь, а при лечении использовали качественные западные лекарства, это будет стоить… (называется достаточно серьезная сумма). Таковы наши официальные расценки. Можете спуститься в бухгалтерию и оплатить».

После этого врач и больной пристально смотрят друг на друга, как-то мнутся… Наконец, наиболее решительный из собеседников намекает, что можно ведь и, минуя бухгалтерию, прямо из рук в руки… Так эти заговорщики и поступают. Сумма при том уменьшается раза в два.

Лично мне много раз приходилось сталкиваться с подобным подходом, и я стала называть его «дважды коммерческим». Один из моих знакомых говорил о таких врачах «типичнейший ИЧП». То есть «индивидуальный частный предприниматель», популярная в 80-е годы аббревиатура. Изумительна готовность, с которой все три стороны: государство, пациент и врач - занимаются обманом.

IV.

Но при этом велика ненависть к представителям медицины легально платной. Я убеждалась в этом неоднократно, и один раз - в ходе эксперимента весьма опасного. Итак, мне пришлось обратиться в частную клинику, где у каждого доктора - западный диплом, опыт работы в Европе и хороший оклад. За три минуты они вынесли диагноз, побледнели, стали бегать по коридорам, консультироваться, наконец, сделали вывод: «На стол немедленно! Но у нас нет лицензии на такие операции, поэтому мы уже созвонились с некой почтенной государственной клиникой. Там хорошие специалисты».

В почтенной клинике сразу же намекнули насчет денег. Из рук в руки перешла пачка долларовых купюр, и работа закипела. Нашли замечательного хирурга («Мы вас поздравляем, на всю Москву два таких специалиста!»), и анестезиологов прекрасных, да и шов, в конце концов, сделали длиной в сантиметр («Вообще-то полагается делать больше, но мы вас пожалели»).

И в то же время, когда речь зашла об их коллегах, меня сюда направивших, в глазах людей в белых халатах полыхнуло серое пламя какой-то смертной ненависти. Заполняя бумаги, измеряя давление, делая последние уколы, они дружно, в виде какого-то греческого хора и грузинского многоголосия принялись сокрушаться по поводу частников-лихоимцев.

«Ну, вы же понимаете, сами они ничего не могут сделать, деньги только вымогают». - «А дипломы у них купленные!» - «Я бы таким анализ крови сделать не доверил». - «Что вы! Я бы таким не доверила и палату подмести…» Сорок минут продолжалось это мерное гудение, пока меня не спас милосердный наркоз.

В чем причина подобных классовых чувств?

Ведь и в том, и в другом случае я имела дело с врачами, которые прекрасно выполняют свою работу. И те, и другие берут за свой труд деньги. Да, конечно, будь операция сделана в частной клинике, пришлось бы заплатить на порядок больше. Но там через кассу проведенные средства разошлись бы на налоги, аренду помещения и так далее. Непосредственно же хирургу, сестрам или анестезиологам попала бы примерно такая же сумма. Поэтому не стоит искать антагонизма между бедными и богатыми.

Скорее здесь бушует ненависть к тем, кто наслаждается прелестью легальности. А большинство наших врачей живет в особом мире, где все максимально смутно и не доделано. Ни мира, ни войны. Ни рынка, ни социализма.

V.

Когда все основано на лукавстве, на узаконенном обмане, на умолчании, то и у врача странная роль. Он не ученый, не специалист, даже не советчик и не друг.