Русская жизнь. Москва (сентябрь 2008)

- Ну хорошо, зачем для этого старое-то ломать? Вон, рядом с ЦДХ гигантский пустырь - застройте его. Так нет - надо обязательно сломать, а потом строить на этом месте, именно на этом самом месте. Вы ведь знаете, что хотят возвести на месте ЦДХ? Дом-апельсин. Это, знаете, очень смело - символ оранжевой революции на фоне Кремля. Но шутки в сторону - вместо геометрически выверенного, строгих линий здания появится вычурная постройка криволинейной архитектуры. В ансамбле с совсем криволинейным Петром получится нечто невообразимое. К тому же процедура совершенно дикая. Кто-то принимает решение снести ЦДХ - кто этот человек, окутано мраком тайны. «Решено снести». Как это вообще понимать? Где общественное обсуждение?

- Насколько я знаю, именно вокруг Музея архитектуры образовалось некое сообщество, пытающееся противодействовать строительному варварству?

- Прежде всего, сам музей является организацией, противодействующей варварству, с 1934 года, когда он начал работу в помещении Донского монастыря. Несколько энтузиастов под видом научной работы собирали крупицы, обломки того, что взрывали и сносили большевики. Были спасены восемь фрагментов отделки храма Христа Спасителя, накануне сноса были сделаны его полные обмеры. Позднее, когда власть опомнилась и занялась реставрацией памятников, именно по нашим чертежам и было восстановлено все, что было восстановлено: Триумфальная арка, Иверские ворота и часовня, собор Казанской Божьей Матери, сгоревший шехтелевский особняк на Спиридоньевке. Все общества охраны памятников тоже, в общем, суть дети музея. В свое время главным, скажем так, гражданским детищем был ВООПИК, Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры. Помимо реставрационных работ, на которые они собирали добровольцев, это был еще и некое экспертное сообщество.

Вот, к примеру, лет 40-50 назад нечто подобное происходило в Лондоне: ломали очень много ценного. Так возникло масштабное противостояние между теми, кто хотел ломать и строить, и теми, кто хотел сохранить памятники. Безусловно, не все удалось спасти, но была полноценная битва, и она была выиграна благодаря инициативе простых, подчеркиваю, простых людей. У нас городской обыватель ни с кем биться не хочет, он не видит для этого никаких оснований: если мы с вами выйдем на улицу и спросим у прохожих, нравится ли им новое здание Военторга, почти каждый ответит «да». То же самое произойдет, если мы с вами пойдем на Манежную площадь с ее… абсурдом.

Я бы сказал, что существует попискивающая кучка экспертов плюс некоторое количество общественных организаций, которые приходят к нам и группируются вокруг музея, потому что больше им идти некуда. Но их общей мощи, к сожалению, недостаточно.

- А может быть, дело в том, что городская власть просто не прислушивается к общественному мнению? Вы можете назвать хотя бы один случай, когда общественности удавалось что-то отстоять?

- Как ни странно, могу. Дом Поливанова, памятник деревянного ампира в Денежном переулке, отстояло движение «Москва, которой нет». Еще несколько домов были поставлены на охрану благодаря подобным акциям. Общество по сохранению архитектурного наследия Москвы MAPS, образованное живущими в Москве иностранцами, представило у нас свою книгу «Архитектурное наследие Москвы: точка невозврата». Она прозвучала на Западе и попала на стол к важным чиновникам в нашей стране. По ее материалам Москомнаследию поручили провести проверку, на что Москомнаследие ответило, что и проверять нечего, все - правда.

- Но, помимо движения «Москва, которой нет», есть пример сенатора Сергея Гордеева, основателя фонда «Русский авангард». Мы говорили о роли денег - вероятно, бизнес сможет то, чего не смогут общественные организации? Возникнет мода на попечительство над архитектурными памятниками…

- Пока, думаю, это как раз невероятно. Пример Гордеева - исключение, подтверждающее правило, особый случай. Насколько я могу судить, сохранение архитектурного наследия бизнесу в целом не интересно. Это будет дело следующих поколений бизнесменов - но пока оно не явится, ни моды, ни тренда такого не будет.

- Тогда о чисто художественных тенденциях - как в этом плане может измениться город в ближайшее время?