Русская Жизнь . Мужчина 270109

Дальнейший разговор оказался чрезвычайно интересен – главная дискуссия шла о Шатаницком, самом загадочном персонаже «Пирамиды». Спорить с двадцатилетней блондинкой о Шатаницком в 2008 году – это, как хотите, из области фантастики; но действие равно противодействию, и если всемирное усмирение и усреднение набирает обороты – легко предположить, что будет расти и сопротивление ему.

У Леонова много вещей слабых, вроде «Соти», и испорченных, вроде «Вора» (хотя именно во второй вариант «Вора» вписана в 1957 году великая финальная фраза: «Но уже ничего больше не содержалось во встречном ветерке, кроме того молодящего и напрасного, чем пахнет всякая оттепель»). Но великих – вроде «Бурыги», «Туатамур», «Метели», «Нашествия», первых и последнего романов – в любом случае больше. Это был писатель редкого, небывалого еще в России типа – писатель без идеологии, с одной огромной и трагической дырой в душе, с твердым осознанием недостаточности человека как такового, непреодолимости его родового проклятия. Но как знать – не с этого ли осознания начнется новая литература, о которой все мы так мечтаем сегодня? И не Леонов ли станет одним из главных русских писателей XXI века, который, как он предрек, к середине своей станет веком сгущающейся катастрофичности? А главное – разве в леоновской тревоге и леоновском отчаянии не больше истинно-здешнего, корневого и подпочвенного, чем в сусальных песнопениях или военных трубах?

Он ждет, времени у него много.

Драмы

Прежде всего

Начиная с этого номера, журнал «Русская жизнь» становится ежемесячным, то есть будет выходить вдвое реже, чем до сих пор. Было бы глупо делать вид, что это – решение, принятое по просьбам читателей, или такой концептуальный ход, который не имеет отношения к текущей экономической ситуации в стране и в самом журнале. Имеет. Финансовый кризис вносит коррективы в наш формат и смещает нас в один ряд со славными русскими литературными ежемесячниками – от «Современника» до «Нового мира». Речь, впрочем, не идет о механической смене периодичности. Журнал меняется. Что-то заметно уже по этому номеру, что-то станет заметным потом, а мы начинаем осваивать ежемесячное пространство. Этот номер – январский, следующий будет – февральский и так далее. Русская жизнь продолжается.

Убийство

Днем 19 января в самом центре Москвы, возле метро «Кропоткинская» были застрелены адвокат Станислав Маркелов и (она умрет чуть позже, в больнице) журналистка «Новой газеты» Анастасия Бабурова. Убийство произошло буквально на следующий день после условно-досрочного освобождения из колонии бывшего полковника Буданова (адвокат представлял интересы семьи убитой Будановым чеченки Эльзы Кунгаевой, а за несколько минут до гибели закончил пресс-конференцию, на которой объявил, что собирается оспаривать решение об УДО). Буданову пришлось срочно оправдываться в специальном интервью: «Это гнусная провокация, к которой я не имею никакого отношения. Я наказание уже понес и почти за 9 лет в колонии, надеюсь, сумел сделать правильные выводы». Всерьез думать, что Буданов может иметь какое-то отношение к этому убийству, могут все же только очень экзальтированные люди. Тем более что опасных клиентов у адвоката хватало. Он защищал и сражавшегося с подмосковными властями и бандитами журналиста Михаила Бекетова, недавно избитого до полусмерти, и активистов антифашистских движений, и анархистов, да и сопровождавшая его журналистка Бабурова тоже, в принципе, могла оказаться не вполне случайной жертвой (она сама была активной антифашисткой). Понятно, что желающих строить версии по поводу причин этого убийства – множество; понятно, что даже если убийцы будут пойманы, никто все равно ничего не поймет. Понятно, наконец, что несчастные жертвы убийства на Пречистенке долго будут оставаться предметом спекуляций со стороны всех участников политического процесса в самом широком смысле этого слова.