Русская жизнь. Понаехавшие (апрель 2008)

На днях я проезжал мимо ДСВ - впервые за черт знает сколько лет. Башня мышиного цвета сегодня теряется за новой постройкой - тридцать свежеотстроенных этажей легко затмевают исторические двадцать два. Ларька «Перспектива», разумеется, давно уже нет. О былом времени напоминает только трава - живая и жухлая, она стелется возле здания на манер истоптанного ковра, ровно как и пятнадцать лет назад. У бюро пропусков висит объявление «За нарушение правил оформления и пребывания гостей в корпусе запретить пользование компьютерным классом ДСВ студенту Ян Чан Чжу». Внутрь меня, разумеется, не пустили. Я потоптался немного вокруг, посмотрел на висящий на стене серый телефон, явно помнящий те еще крики. И отчетливо вспомнил, как однажды звукач того самого «инженерника» (звали его, кстати, Юрий Сидоров, чего уж там) проснулся в комнате с полным набором похмельных драм и таким же полным отсутствием денег, а также идей их обретения. Вдруг в дверь заколотили. Сидоров из последних сил поинтересовался, кто. Оказалось, один болван, успевший преизрядно всех утомить за прошлые сутки. «А деньги у тебя есть?» - устало осведомился Ю. С. «Есть, Юра, есть, открывай!» - ликовал глупый голос за дверью. «Просунь под дверь и уходи», - резюмировал Сидоров и гордо перевернулся на другой бок.

Если когда-нибудь ДСВ обзаведется мемориальной доской, на ней непременно нужно выбить эту фразу.

Аркадий Ипполитов Про всемирную отзывчивость

Из чего выросла национальная идея

Принесла нелегкая, приехали голубчики, с чем вас и поздравляю, - бормотал волосатый тавр, расплываясь в радужной улыбке, пиная с большим удовольствием босой ногой распростертые на песочке холодного Черного моря тела. Иностранцы, по всему видно, - тела были гладкие, на соотечественников не похожие, другие, импортные, прибывшие издалека, промытые водой, в которой они пробултыхались довольно долгое время после кораблекрушения, заставшее греческий корабль у берегов Тавриды. Принадлежали они Оресту и Пиладу, двум спартанским авантюристам, наделавшим много шума в своем отечестве, а потом отправившимся к берегам бывшего Советского Союза по повелению патрона, Аполлона, за неким деревянным кумиром, весьма условно изображавшим его, Аполлона, сестру Артемиду. Наши с вами далекие предки этому кумиру поклонялись за неимением ничего лучшего. Прибыл кумир в Тавриду давно и смутно, вроде как по воздуху, вместе с девой, приставленной этот кумир обслуживать. Обслуживание состояло в том, что деревянному идолу приносилось все лучшее: то есть все иностранцы, прибывавшие в Тавриду. Поэтому была понятна радость волосатого тавра и его соплеменников, обнаруживших на берегу таких аппетитных голых греков.

Впрочем, оказалось, что греки не лыком шиты, вмиг с девой стакнулись. Оказалось, что она их ближайшая родственница, тут же забывшая все хорошее, что от тавров имела, и все трое сбежали, да еще и кумира с собой прихватили, так что тавры потом, собравшись и обсуждая это происшествие, долго и вдумчиво матерились, почесывая волосатые макушки. Кумир забылся, как и вся эта история греческих матереубийц. Но осадок остался. Ох, остался. Плюнули ведь в душу, и девица, и эти греки-обманщики, и как-то распространился он, тяжелый и мутный, над обширной Тавридой, над ее степями и холмами, неприятный такой осадок горечи от встречи с чужаками, все стремящимися обмануть нас, простодушных, спереть что-нибудь, нажиться, разжиться, урвать, мы-то смотрим в мир с такой доверчивостью. Обманывали нас, обманывают и будут обманывать веки вечные.

Понаехали здесь, понастроили, - почесывая спутанную бороду, пробурчал про себя пожилой скиф, рассматривая панораму Ольвии, расстилавшуюся перед ним на берегу все того же холодного Черного моря. Правда, неприятно, у нас тут чисто было, ничего не было, а у них - дома, гавань, по воде на деревяшках снуют, какие-то там колонны, храмы, экологию нарушают. Вино, правда, у них есть, дело хорошее, хотя - выпить его очень уж много надо, чтобы что-нибудь почувствовать, а дерут за него, будьте-нате. И все хитророжие такие, считают без пальцев, быстро-быстро так, обманывают - это точно, а ведь и не поймаешь никак, насколько обманывают, и все по-своему, по-гречески: кляк, кляк, кляк, - быстро так, ничего не разберешь, де еще что-то на табличках помечают. Разогнать бы их, разнести эту Ольвию по камушку, чтоб не раздражала, так ведь и вина не будет… Не принесет это все ничего хорошего, ой, не принесет, все наша слабость виновата.