Русская жизнь. Понаехавшие (апрель 2008)

Создание «частей постоянной готовности», комплектуемых исключительно контрактниками, породило идею принимать в них иностранцев. Точнее - представителей стран СНГ. И это уже прямое копирование западного опыта, причем по тем же причинам - из-за нежелания граждан самой России служить.

Пока количество иностранцев в Российской армии невелико, но постепенно оно растет. Разумеется, командование предпочло бы видеть в армии русских, украинцев, белорусов, представителей коренных народов России, оказавшихся гражданами стран СНГ. Однако в реальности большинство контрактников-иностранцев составляют те самые проблемные, от которых мы избавились после распада СССР - граждане стран Центральной Азии. И здесь все получается так же, как на Западе, только на более низком уровне.

Узбеки, таджики, киргизы «тяготы и лишения военной службы» принимают совсем не так, как русские, татары, башкиры и т. д. Для них это отнюдь не такие уж и тяготы на фоне беспросветной нищеты на родине или абсолютного бесправия на российских стройках и рынках. А ничтожная с нашей точки зрения зарплата российского контрактника для них - почти баснословные деньги. А итогом может стать получение российского гражданства, которое добыть другим путем эти люди шансов не имеют.

В мирное время все это терпеть можно. Но у нас сейчас как-то совсем забылось, что армия, вообще-то, существует не для того, чтобы солдаты жили в удобных казармах. Армия существует для того, чтобы защитить страну в случае войны, про которую у нас думать совсем не принято. Удобные казармы, разумеется, вещь полезная, они способствуют росту боеспособности. Но главным фактором в случае войны будет мотивация личного состава.

И здесь, как и в случае с иностранцами в западных армиях, совершенно непонятно, почему узбеки и таджики будут умирать за Россию. Какой-то процент, конечно, будет, но, наверное, не очень большой. Они ведь пришли в армию не за тем, чтобы умереть, а чтобы благодаря службе начать хорошо жить. Представим себе, например, обострение ситуации на Северном Кавказе (не обязательно в Чечне, сейчас она мало отличается в плане напряженности внутренней ситуации от соседних республик). Иностранцы будут от души воевать? Тем более - против единоверцев? В лучшем случае, они будут имитировать усердие. Более вероятно - начнут дезертировать. В худшем случае - станут переходить на сторону противника.

Еще интереснее получится, если мучения НАТО в Афганистане закончатся провалом, что вполне вероятно. После этого в течение нескольких лет ситуация вернется к той, что была в конце 90-х, когда исламские боевики с юга все активнее рвались в Центральную Азию. В этом случае Россия не сможет остаться в стороне. Хотя бы из тех соображений, что лучше сегодня положить 100 человек под Андижаном и 200 под Бишкеком, чем завтра 10 тысяч под Челябинском и 20 тысяч под Омском. Интересно, какова будет степень надежности иностранцев в рядах ВС РФ? Не проще ли будет тогда их откомандировать в армии их родных стран?

И уж совсем смешно представить, чтобы узбеки и таджики клали свои жизни на высоких берегах Амура в случае войны с Китаем. Можно только догадываться, с какой скоростью подавляющее их большинство рванется в направлении, перпендикулярном линии фронта. Конечно, исключения будут, но не нужно на них всерьез рассчитывать.

Впрочем, главный вопрос в том, захотят ли умирать за Россию ее собственные граждане. И отнюдь не только дагестанцы. Совершенно неочевидно, что этого захотят даже русские. А ведь в отличие от американцев, англичан, французов, испанцев перед русскими и другими гражданами РФ этот вопрос может встать всерьез.

* СЕМЕЙСТВО * Евгения Долгинова Счастливый исход

Любовь и каторга

В гастарбайтерских судьбах тоже случаются хэппи-энды. Многие из них проходят по линии матримониального благополучия, семейного счастия - самого надежного и самого хрупкого из всех форм легализации в мегаполисе.

Мой персик

«Але- але, -поет она, - бюро ремонта к вашим услугам!»

Марина - яркая блондинка 56 лет и похожа на Татьяну Доронину времен мхатовского передела. Блондинкой быть тягостно - надо часто освежать цвет, от чего «волос гаснет» и приходится покупать дорогие маски с керамидами. Бывшая медсестра из Боткинской, она называет себя «медичкой» и охотно вспоминает именитых пациентов, которым случалось ставить капельницы.

От блестящей светской работы Марина отказалась не столько по обидному факту пенсии, сколько ради любви к супругу Грише. «Пожертвовала всем». У ее мужа многосложное имя, типа Махмадназар, а Гришу она сама придумала, чтобы рифмовалось с Маришей. Много достоинств у Гриши: во-первых, мусульманин, то есть не пьет (ну, почти), во-вторых, не приносит меньше тыщи зеленых, а то и больше, домой отсылает всего-то долларов триста, в-третьих, мало ест, а в-четвертых… Главное его достоинство Марина называет как бы вскользь и равнодушно, но ее выдает торжественная дрожь ресниц: Грише 28 лет.

Они вместе уже два года.