Русская жизнь. Родина (август 2008)

Ленинград выглядел мрачно. Он был затемнен. Мы выступили пешим ходом прямо с вокзала - а мороз жуткий, за сорок градусов. И тут нам стало тяжело - нас же никто не тренировал на марш-броски, а тут нам приходилось идти в полном снаряжении, винтовка восемь килограмм, патроны… У нас были привалы в буквальном смысле слова - валились прямо на тротуар. Мы были уверены, что этот наш поход - последний. Пока идешь - потеешь. Чуть прилег на троттуар отдохнуть - чувствуешь, как заледеневаешь. Но никакой паники в городе не было - нас провожали такими сердобольными взглядами. Одна женщина запричитала, помню, нам вслед: солдатики-касатики, не ходите вы туда…

Знаете, очень тогда все было странно. Настроены на самом деле все были геройски - мальчишки, одно слово. Но кроме настроения, ничто не указывало на то, что нас впереди ждет что-то хорошее. Я получил письмо от товарища, который уже был на фронте, и он писал, что там творится форменный ужас и что он устроился в хозвзвод и только потому выжил. Не знаю, как цензура это пропустила, видимо, не до того им было.

Пешком, значит, пошли на фронт. Пришли на позиции ночью. Холод был смертельный. Подготовка у нас, как вы понимаете, была нулевая. На следующий день наша разведрота пошла в разведку - чуть не строем. Финны подпустили их поближе, а потом накрыли одним выстрелом из миномета. Тут у нас геройства и боевого духа поубавилось…

На следующий день приходит нам приказ - в атаку. Мы только встали - начался обстрел. Мы спрятались за какие-то холмики. Присмотрелись - а это тела наших солдат, занесенные снегом. Они атаковали вчера. Мы пришли им на смену. Вообще финны воевали так: они строили хорошо укрепленные позиции только на возвышениях, простреливая все сверху. Если вдруг понимали, что мы сейчас возьмем их позиции - отходили назад, но никогда не принимали боя на равнине. Вот тебе и маленькая Финляндия - они так берегли людей. Для нас это была война странная, как сказали бы сейчас, виртуальная. Мы почти не видели финнов перед собой. При этом мы атаковали сплошным строем, так что они-то нас видели прекрасно и могли косить нас, как траву. Я не знаю, кто это придумал - но иначе как заваливание противника мертвыми телами это не назовешь. Удивительная тактика. Прибавьте к этому, что ни винтовочный наш огонь, ни артиллерийский никогда не корректировались - то есть наши могли из пушек бомбить пустое место. А вы знаете, что на Финской наши стратеги, еще мыслившие в категориях Гражданской войны, использовали конницу из Татарстана? Можете себе представить, что финны делали с такими удобными мишенями?

Финны особенно охотились за офицерами. Собственно, из нашего батальона выжил один, его фамилия Высоцкий. И выжил он только потому, что переоделся в солдатскую шинель и взял солдатскую винтовку вместо пистолета. Из полка осталось 800 человек, из нашего батальона - 19. И тем не менее мы продолжали наступать. В атаку нас поднимал политрук Длужневский - с ним вышла невероятная история. Снайпер прострелил ему голову, и у него выбило глаз. Выбило - но не повредило, и глаз повис на ниточке. Так врачи в госпитале вправили его обратно! Длужневский потом рассказывал, что в тот момент видел одновременно и перед собой, и под собой, в двух плоскостях!

Вот так и воевали. Потери были огромные. Смекалки командирской - ноль. Мы потеряли на той войне 390 тысяч человек, а финны - двадцать пять тысяч. Потому что основной их ударной силой были снайперы. Я никогда не забуду, как полз в снегу вперед и встретил ползущего противоходом красноармейца со сквозной пулевой раной в голове, который спросил меня, правильно ли он ползет в наш тыл. Снайперов было сложно выследить - на моей памяти это сделал один комроты. И как! Он взял тело мертвого красноармейца, усадил его под дерево, а финский снайпер принял его за живого и стал стрелять. Комроты после нескольких выстрелов вычислил стрелка и накрыл его. На войне все люди разные - на моих глазах финн ранил офицера, и четверо рядовых положили его на плащ-палатку и понесли. Бесшабашные, они прекрасно понимали, что они мишени. Но снайпер не выстрелил.

Финны так могли сопротивляться годами, если бы не пошли на перемирие. Нам, кстати, про мир никто ничего не сказал - только я, связист, случайно услышал это слово, позвонил на другой пост телефонисту соседнего полка, и тот мне подтвердил - да, завтра, 12 марта, в полдень боевые действия прекращаются. И вот приходит этот день, с утра, как обычно, небольшая перестрелка. Все ждут полудня. И вдруг, за полчаса до установленного срока, с нашей стороны начинается страшная артиллерийская пальба, как будто небеса разверзлись. В ответ мы тоже получаем град снарядов. Вы представляете? Сотни людей были убиты, тысячи ранены за полчаса до мира! Что это был за взрыв сволочизма, кому понадобилось устраивать этот ад?

Вторая мировая