Русская жизнь. Родина (август 2008)

Главное же не в китайских исторических концепциях, а в том, что русским, кажется, ничего этого теперь не нужно. Даже самые патриотичные дальневосточники и восточные сибиряки называют Россией то, что находится к Западу от Урала. И стремятся в эту Россию переехать. Или хотя бы отправить туда детей. И если эта тенденция не изменится (а пока к ее изменению нет никаких предпосылок), то именно тогда мы и проиграем Крымскую войну окончательно и бесповоротно.

* СЕМЕЙСТВО * Евгения Пищикова Черный рис и серебряный иконостас

Без веры: бытовое язычество

I.

В двадцать пять лет Мария Селенко сняла венец безбрачия. Рановато, конечно, энерготерапевт Василий Вятский (который проводил обряд) так и говорил: «Рановато»; но все подруги уже были замужем, самой же Марии не везло - ни одного внятного романа за самое драгоценное, дышащее весной, десятилетие. Уже и институт был закончен, и офисная жизнь началась. С пятнадцати годков ждала Маша суженого, приходили же разнообразные не те. Главное, быстро уходили. Но вот решилась Маша на проведение важного ритуала, и двух лет не минуло, как пожалуйста - свадьба. Красивая августовская свадьба, наиглавнейшее семейное торжество.

Маша стоит посреди комнаты в корсаже от свадебного платья (жемчуг, розы) и в нижних юбках. Вокруг нее собрался семейный женский ареопаг, решается важная проблема - снимать ли крестик, если к платью куплено ожерелье. Крестик у Маши красивый, золотой, а с ним еще соседствует золотая книжечка с молитвой на благополучие, купленная в «Магазине на диване». Так покрепче будет, с молитвой-то. Ожерелье, плюс крестик, плюс книжечка вместе никак не смотрятся. Мама за то, чтобы крестик и ковчежец не снимать, Маше же хочется стиля. Хочется надеть бусики. По законам высокого стиля бусики должны в одиночку украшать зону декольте. Но есть еще законы сбережения семейного благополучия - и маме с тетушками все кажется, что крестик снимать в такой день как-то не очень. Не дурной ли это будет знак?

В церковь Мария сегодня не едет. Сегодня светская свадьба, ЗАГС.

Повенчаться молодые решили через год, когда станет окончательно ясно, крепок ли союз, и работа притирки характеров будет произведена. Так поступают многие - к венчанию принято относится и более серьезно, и менее серьезно, чем к ЗАГСу. Вроде бы церковный развод - грех, и хочется большей уверенности друг в друге. Но в то же время покой, закон (замуж взяли) начинается не с храма, а с Дворца бракосочетаний.

Между тем подруги невесты уже расстелили на подъездных ступенях ковровую дорожку, а друзья жениха сделали кыш узбеку-уборщику, чтоб не болтался возле свадьбы со своей поганой тележкой. Собираются зеваки - не у паперти, так у подъезда. Вот измученный бездельем маленький мальчик тянет прохожую бабушку на детскую площадку, а та, обмахиваясь совочком, не отходит от группки любопытствующих: «Погоди, Денисочка, выйдет сейчас из дверей тетенька в беленьком, и пойдем!». Мальчик мается. Вдруг Денисочка вырастет писателем? Тогда - я знаю - он напишет не какую-нибудь там печальную «Женщину в белом», а кровавый мистический триллер «Тетенька в беленьком». Но освобождение близко: уже подруги бьют на дорожке тарелку и, смеясь, топчутся на осколках - невеста должна на радость свекрови чисто подмести натоптанное. Каравай и рушник уносят в машину - хлеб-соль молодым принято подносить после ЗАГСа. Обряд старинный, народный, с языческой плотской подкладкой, но в нем произведены кое-какие позднейшие изменения. Нынче считается так: не тот из новобрачных, кто первый ступил на ткань возле аналоя, будет главенствовать в семье, а тот, кто откусит самый большой кусок от каравая. Не все же венчаются! А укусить всякий может. Итак - каравай несут из дома, а вот парадную икону, заказанную к свадьбе («Глядите, на кипарисе, в серебряном окладе - самую дорогую взяли», - шепчутся зрительницы), напротив того, несут в дом - благословлять молодых.

Между тем из подъезда выбрасывается одна из невестиных тетушек и бежит в магазин. Что случилось? С рисом беда! Ну, с рисом, которым будут обсыпать молодых по выходе из Дворца. Купили (что же жалеть денег в такой-то день) самый дорогой, а он оказался черным, дикорастущим! Вот они, московские-то торговые понты. Разве подойдет для обсыпания черный дикий рис?

Подумали, и от греха подальше послали тетушку в ближайшую лавку за белым и культурным.

Обсыпание зерном - почтенный в своей языческой древности обычай. Эллинские брачные обряды, римские луперкалии, бесстыдная, земляная, старая как мир, магия плодородия - вот откуда прорастает культурный рис. Может ли не волновать сердца этот архаический жест - горсть зерна, брошенная под ноги молодой женщине, юной жене. Но что-то мне подсказывает, что домочадцы и гости семьи Селенко не переживают свадебный обряд, как «созданную веками и глубокую по своему содержанию народную драму» (М. Рыльский).