Русская жизнь. Сокровенный человек (апрель 2007)

В разное время мы действовали на трех заводах - сначала на судостроительном "Балтийском", на короткий период переключились на фабрику ЛМЗ, а потом, когда лидером группы стал я, долгое время работали на ниточной фабрике "Невка" и еще на заводе резиновой обуви. Сначала просто предлагали рабочим нашу газету - и это была безумная тактика: шесть страничек, испещренных сведениями об Интернационале Ги Дебора и гражданской войне в Испании не могли вызвать у наших адресатов ничего, кроме раздражения. Место тоже выбрали без ума. И ЛМЗ, и Балтийский все девяностые годы на фоне общей депрессии существовали неплохо - "мужичкам" только пару раз серьезно задержали зарплату, постоянно шли заказы то от ВМФ Индии, то от нефтяников, то от военного министерства.

На моей памяти газету купили лишь пару раз - и то, как я помню, покупка оба раза приходилась на время сразу после зарплаты, а сами "контакты" были явно под мухой и хотели не столько борьбы, сколько общения. Практиковали мы и утренние набеги на производство. Но в семь утра рабочие были все без исключения злые. Шли с остановки, угрюмо мусолили беломорины и рифмовали название нашей газеты с матерными ругательствами. Один дядька, помню, говорил, что "винтовки надо раздавать, а не бумажки", и мы подумали, что это, наверное, и есть главный тутошний "левый". Потом, правда, выяснилось, что он был помощник местного профсоюзного босса - пил, заносился, потом что-то украл, и рабочие его вообще не любили.

Первые наши опыты мне вспоминать неловко - это был детский сад. Потом мы кое-чему научились - стали, например, выпускать специальный заводской бюллетень, принцип которого подсказали нам троцкисты из Франции. Для западных левых такого рода распространение - азбука. Наш бюллетень "Голос рабочего" печатался на ротаторе, выходил раз в две недели и по форме был придуман неглупо: первая страница - комментарий по поводу заводской жизни, на обороте короткие новости с выводами по "общей политике". Печатали все на свои деньги. Тексты писали сами. Хорошо помню, как запустили целую кампанию в поддержку рабочего-чеченца, обвиненного в подготовке терактов на Каширском шоссе. У него на руках нашли следы гексогена, а потом выяснилось, что это какой-то синтетический краситель.

Внутри производства у нас был свой информатор - дама близких к нам взглядов, с ней мы сошлись на демонстрации Первого мая. В "движение" она пришла задолго до нашего появления и состоит в нем, полагаю, поныне. Нам она говорила: "Ходят слухи, что новый директор продал неизвестным заводской стадион " В бюллетень на первой странице сразу шло: "Что с нашим стадионом?!" - и внизу иронический текст против начальства. Или вдруг становилось известно, что кто-то из руководства взял левый заказ и заставляет коллектив вкалывать сверхурочно за мизерные деньги. Об этом мы тоже писали. Казалось, что такой бюллетень обязательно будет иметь резонанс.

Само место - Завод резиновой обуви рядом с Балтийским вокзалом - тоже было придумано правильно. Депрессивное производство, зарплаты платят маленькие и с задержками, очень много рабочих-женщин, выступление которых, как известно, было мотором любого рабочего бунта со времен парижской коммуны. Незадолго до нашего появления на этом заводе уже случилось кое-что интересное - женщины, просидев без зарплаты три месяца, вышли из цеха и перегородили набережную канала и идущие по ней трамвайные рельсы. Потом туда прибежал губернатор, была какая-то суматоха - но все произошло почти мгновенно, без какого-либо участия профсоюза, и зарплату им выплатили. Это казалось плюсом - надо идти. Наконец, еще одно обстоятельство - в прошлом этот завод был советским гигантом "Красный треугольник". Во время приватизации его раздраконили на три части, - и каждым куском управляла независимая администрация. Фактически между тремя частями завода шла ожесточенная свара. Потом там дошло чуть ли не до смертоубийства.