Русская жизнь-цитаты 08.2015-06.2018

Svobodaorg,http://media-cdn.list.ly/production/190614/2657669/2657669-svobodaorg_600px.png?ver=9312279995,http://Svoboda.org/,“Svoboda.org:Михаил Соколов: рейтинг Путина и «партии власти» может разрушить только расстрел демонстрации в Москве На Пятый форум свободной России в Вильнюсе 11–12 апреля собралось более 400 человек, причем две трети – не эмигранты. Открыв заседание, Гарри Каспаров пообещал трансформацию Форума в политическую организацию. Российская власть не оставляла оппозицию своими заботами: у дверей 2 дня крутились сотрудники средств массовой телепропаганды, устраивая провокации, а потом вещая о ненавистниках России. Дмитрий Некрасов: Я просто отметил некоторую аналогию между тем, что происходило в Германии в 1930–40-е годы, и тем, как долго это изживалось, и тем, что происходит у нас сейчас. Вот эта история реваншизма, пересмотра несправедливого миропорядка, который в Германии сложился после Первой мировой войны, для Германии несправедливого миропорядка, для нас сложился по итогам «холодной войны». Соответственно идея того, что место в мире для страны маленькое, несправедливое, что надо это место пересмотреть и встать с колен, она одинаково двигала как внешнюю политику, так и внутреннюю политику, что в Германии 1930-40-х годов, что в России. Соответственно, дальше первые успехи в этом вставании с колен, первые какие-то геополитические победы, которые приводят к увеличению роли страны в мире, они порождают эту волну самолюбования, рассказы про то, что Россия великая страна, русские великий народ, мы самые лучшие, очень часто употребляемое слово «зато», даже если что-то плохо, «зато мы». Это коллективный нарциссизм, самолюбование. Это очень сильная вещь, она на самом деле является сейчас основной линией поддержки путинского режима. Потому что было много социологии о том, что среди тех, кто поддерживает Путина, до 60% не поддерживают экономическую политику правительства. 40 с лишним процентов говорят, что в стране не хватает демократии. Объективно поддержка базируется преимущественно на этой геополитической составляющей, а не на других составляющих. В России даже в смерти Путина, любого провала этого режима эта история про то, что мы великие, этот коллективный нарциссизм, что мы должны встать с колен и так далее, она будет еще очень долго. Демонтировать эту историю быстро не удастся, что бы мы ни делали. Это надо понимать, надо просто трезво оценивать. То есть это не значит, что надо опустить руки и ничего не делать, но надо просто понимать, что именно эта составляющая путинского режима, эта скрепа, она будет долго существовать и после того, как этот режим уйдет или трансформируется. У нас как раз идет снизу, у нас в веках этот культ великой России, великой империи. Имперский синдром, он же не при Путине появился – это не навязанное что-то Путиным сверху, это очень органично существующее внутри, Путин просто актуализировал эти вещи. Их нельзя игнорировать. Это не история про то, что навязано сверху, абсолютно точно. Во-первых, Путин может удерживаться очень долго, я совершенно не удивлюсь, если он будет удерживаться срок своей физической жизни, по крайней мере, сценарий едва ли не более вероятный, чем любой другой. То, что касается того, что путинизм, у нас сталинизм до сих пор живет, это будет еще очень долго существовать. Скорее всего, любой режим, который придет на смену, все равно должен заимствовать популярные элементы текущего режима. Оправдание действий Путина, условно говоря, в истории среди российского населения будет существовать еще очень долго. Оправдание его действий, с которыми я не согласен, но тем не менее, оно будет очень долго существовать. Федор Крашенинников: Нацистское движение в Германии в каком-то смысле выросло снизу. То есть изначально была эта идеология, изначально была массовая партия, которая долго шла к власти, используя реваншистскую методику. Ситуация в России выглядит совершенно обратно: Путин вовсе не пришел к власти на реваншистских лозунгах, Путин вовсе не пришел к власти путем массовой какой-то партии, что он ездил по всей России, выступал с митингами, вдруг его народ избрал под лозунгом «верни нам Крым», например, как было в Германии, где Гитлер конкретно совершенно с самого начала шел к власти под этими лозунгами. Для Путина вся эта патриотическая демагогия – это не фундамент его власти, это способ его поддержания. То есть она вся спущена сверху, а не пришла снизу. Я как человек, живущий в России, я вообще не наблюдаю никакого массового народного спонтанного излияния патриотических чувств. Потому что все попытки даже на самом пике крымской эйфории проводить массовые митинги поддержки этого мероприятия, например, то, что я знаю по регионам – это были митинги по разнарядке со сгоном людей. То есть в отличие от каких-то памятных мне спортивных успехов, когда люди добровольно сами высыпали на улицы, ездили по городу с флагами, бибикали и так далее, ничего подобного в крымский момент я не заметил. Я вообще не наблюдаю, повторюсь, никакого массового народного, идущего от души, движения. Это не значит, что люди все отрицают и не согласны, пассивно они, у телевизора сидя, может быть и согласны, но это абсолютно не то, о чем говорит Дмитрий, это не то, что для них это прямо стержень из сознания внутренний, просто им этот стержень внедрили извне. И, соответственно, у меня есть вопрос, который можно проверить только практикой: а что будет, если им перестанут каждый вечер говорить о том, что надо так делать? Через сколько этот искусственный стержень растворится полностью, люди махнут рукой и скажут: ладно, нет и нет? Мой тезис строится на одном: нельзя подменять понятия. Все, что случилось в России, оно произошло сверху, это внедренная сверху идеология, а не проросшая изнутри. Ни одна партия в России в 1990-е годы и даже Жириновский, условно говоря, никогда не шел в парламент под лозунгом «вернем Крым». Это была абсолютно непопулярная тема, не существующая внутри российского, даже не имперского, реваншистского дискурса. Речь шла о чем угодно, кроме давайте нападем на Украину и заберем Крым. Что это значит? Это значит, что сначала эта мысль пришла в голову власти, а потом она ее внушила людям с помощью пропаганды. И действительно какая-то часть людей, большая часть людей, пассивно сидя у телевизоров, согласно кивает головой и говорит, что да, для меня это очень важно. Но если речь идет о том глубинном подлинном чувстве, которое люди якобы будут 40 лет в себе держать, вот с этим я не согласен. Плюс самое главное, ведь в чем проблема германской истории, что, во-первых, это была массовая многомиллионная армия людей, которая вторгалась в другие страны. Никакой массовой многомиллионной российской армии, вторгающейся куда-то, к счастью, пока нет, следовательно, нет много миллионов ветеранов и семей, которые лично переживают трагедию. Нет сотен тысяч людей, участвовавших в зондеркомандах и убийствах, которые были там. Все преступления, репрессии достаточно точечные, чтобы, допустим, возлагать ответственность за их совершение на какие-то огромные массивы людей. Люди, правда, не видят своими глазами каких-то особых преступлений, которые бы совершались на их глазах от их имени. Поэтому, конечно, сравнение с Италией гораздо более важно, итальянский режим был гораздо менее кровав, итальянцы массово не участвовали ни в каких экзекуциях друг друга и окрестных народов. Соответственно, как только пропаганда закончилась и Дуче куда-то делся, люди, как в том анекдоте, было 40 миллионов фашистов, а потом стало 40 миллионов фашистов без каких-либо особых внутренних терзаний, напряжений и переживаний. Я считаю, что это очень технический продукт, технологичный, который не может существовать самостоятельно. Это гомункулус, выращенный в пробирках кремлевской пропаганды. Владислав Иноземцев: Я неоднократно, когда комментирую такие вопросы, я отвечаю только одно: рейтинг Путина и «партии власти» может разрушить только расстрел демонстрации в Москве. Если, допустим, выходит демонстрация на Пушкинскую площадь, против нее бросается Нацгвардия и убивает 35 человек, вот это есть подрыв рейтинга власти радикальнейшим образом, восстановить его невозможно после этого будет. Все, что касается взрыва на электростанции, пожара в торговом центре, прорыва плотины, утопленного корабля – это все головотяпство отдельных чиновников, а Путин чист и весел. Мы видели это прекрасно. Даже это забывается через несколько дней, чиновник снова всплывает как воздушный шарик, утопленный в воде. Поэтому я не думаю, что эти вещи могут серьезным образом отразиться на популярности именно Путина. Мы говорим о том, что все остальное – это сугубо приводные ремни этого режима. Гарри Каспаров: Любой диктаторский режим рано или поздно переходит ту красную черту, когда агрессивная внешняя политика является единственным способом оправдания пожизненного правления. Потому что экономический фактор начинает работать против режима, нужно переключать внимание граждан своей страны, которые, если будут предоставлены сами себе, начнут задавать неприятные вопросы о социальной инфраструктуре, вообще об уровне жизни. Поэтому надо постоянно нацеливать их на Украину, на Сирию, на Соединенные Штаты Америки, на Европу. Поэтому вопрос надо ставить не так: ‘Будет ли Путин продолжать повышать градус напряженности, а что, если Путин или кто-то вместо Путина, если что-то произойдет во власти, какая-то мягкая трансформация, готов будет начать плавный отход, договариваться – оставляйте нам Крым, а мы уйдем из Донбасса, прекратим варварские бомбежки в Сирии?’ На самом деле все это невозможно ровно потому, что режим двигается именно в эту сторону. Как известно, наклонная плоскость имеет только одно направление движения, причем с увеличивающейся скоростью. Поэтому, мне кажется, мы должны исходить из того, что сирийская история будет развиваться, также помнить, что цена остановки диктатора возрастает с каждым днем. Совершенно очевидно, что если бы администрации Обамы занимала бы более жесткую позицию, то не было бы и Сирии, может быть, кстати, не было бы и украинской трагедии. Потому что в какой-то мере Путин просто воспринимал слабость, точнее желание западных демократий находить точки соприкосновения, как проявление слабости. Это опять-таки традиционная ошибка диктаторов, потому что им кажется, что они могут двигаться вперед, практически не встречая сопротивления, потому что политическая воля у тех, кто представляет демократии, она или слаба, или попросту отсутствует. Поэтому мы оказались в сегодняшней ситуации, которая действительно крайне опасна. Это уже не вопрос авантюристской политики Путина, мы на самом деле имеем ситуацию, когда президент Соединенных Штатов оказался в очень непростой ситуации у себя дома, расследование связей его штаба с Россией во время президентской кампании 2016 года тоже заставляет его искать наиболее радикальные пути демонстрации собственной независимости от Путина. Поэтому у Трампа есть очевидный политический интерес продемонстрировать силу. Это тот случай, когда демонстрация слабости для любой из этих сторон, Трамп или Путин, она может оказаться политически просто смертельной. И это, естественно, делает ситуацию гораздо более взрывоопасной и более даже страшной. Это результат игнорирования исторического опыта. Диктаторов надо останавливать как можно раньше, пока они не набрались наглости, пока не стали совершать действия, которые вынуждают свободный мир принимать адекватные меры уже в ситуации, когда эти адекватные меры будут требовать фактически военного столкновения. Поэтому, я думаю, сирийская ситуация является уже таким последним рубежом, за которым могут начаться события абсолютно неконтролируемые. Но при этом надо понимать, что у Путина никаких вариантов изменения алгоритма своего поведения нет ровно потому, что его сирийская авантюра и вообще все его действия направлены на дестабилизацию свободного мира, они являются логическим следствием возрастающей слабости режима внутри России. Поэтому внешняя политика, полностью соответствующая представлениям гэбэшника о том, как надо вести войну. Он не военный диктатор, он предпочитает действия более подрывные. Не то, что у него есть аллергия на кровь, но это не первая опция, которую он стремится использовать. Поэтому в разных формах продолжение этой ситуации, рост эскалации будет продолжаться. Какая бы ни была высокая цена сегодня для того, чтобы поставить крест на внешнеполитических амбициях Путина и нанести решающее геополитическое поражение путинской диктатуре, эта цена сегодня будет ниже, чем она будет завтра. Чем скорее цивилизованный мир будет готов продемонстрировать решимость, тем скорее диктатор начнет терять поддержку даже среди своего ближайшего окружения. Когда у меня спрашивают, какие события могут повлечь за собой резкую смену декораций в России, с моей точки зрения, например, падение режима Асада. Вроде бы это далеко, напрямую не связано, тем не менее, сегодняшняя судьба политическая Путина, выживание его, точнее, сколько лет он будет оставаться у власти, во многом зависит от того, насколько он сможет поддерживать свое реноме крутого парня, который удерживает у власти других диктаторов, находящихся в критическом положении. Поэтому, скажем, крах асадовской диктатуры, причем, я считаю, силовой крах, если такое случится, он будет тяжелейшим ударом для путинского реноме. Как известно, диктатор может позволить себе много ошибок, кроме одной – он не может выглядеть слабым. Михаил Соколов: Может ли оппозиция на что-то влиять, менять российскую политику или она должна готовиться к тому времени, когда Путин исчезнет каким-то образом из политического и реального мира? Андрей Илларионов: Мое собственное ощущение заключается в том, что влиять на этот режим – это задача была Ксении Анатольевны Собчак. Здесь собрались люди, которые хотят не менять или не влиять на эту политику, а делать другую политику, делать другое государство, которое отвечает интересам российского общества, которое представляет интересы российских граждан, какими бы они ни были, разносторонними, разнообразными, но учитывать внимание прежде всего самих людей. Я думаю, если получится, то будет самый большой успех этого Форума, этих людей, которые здесь собираются уже в пятый раз. Михаил Соколов: Один из новых проектов Форума – организация Международного общественного трибунала, который должен заняться в первую очередь медиа-обслугой путинского режима. Можно ли охолонить соловьевых и киселевых? – говорит автор проекта публицист и социолог Игорь Яковенко. Игорь Яковенко: Вопрос не в том, чтобы запугать пропагандистов, а вопрос заключается в том, чтобы к нему перестали относиться как к журналисту. То есть на самом деле объектом воздействия является международное общественное мнение, мировое сообщество. Объектом воздействия является международное журналистское сообщество. Я скажу вещь, которую я не стал говорить, потому что много есть, что сказать, я решил пожертвовать этой вещью. Сейчас, например, идут санкции, последние санкции – это такой достаточно болезненный, но это укол. Есть вещи, которые можно делать и которые должны делать главы государств ведущих, но они этого не делают. Например, серьезные тарифы на нефть. Если будут введены тарифы на нефть, то у Путина просто не будет хватать денег ни ОМОН, ни на ВГТРК. Запугать Киселева и Соловьева, мы же не будем, мы же не пользуемся методами насилия и так далее, но сделать так, чтобы они просто перестали получать деньги, и они изменятся. Я просто могу гарантировать, что первым кандидатом в комиссию по люстрации журналистов, возглавить ее постарается обязательно Соловьев. Вполне возможно, что Киселев будет первым человеком, который скажет: сколько можно было терпеть этот проклятый путинский режим, надо обязательно наказать всех его пособников. Это обязательно произойдет, именно Соловьев, Киселев, Норкин вряд ли, он простоват для этого, а все остальные, их много, этих фигурантов, они в первых рядах окажутся борцов с путинским режимом. Международный общественный трибунал нужен в том числе для того, чтобы реестр их преступлений был представлен, обнародован и чтобы у них не получилось сделать этот кульбит, переобуться несколько раз в воздухе и возглавить борьбу с путинским режимом. Вот это очень важная история. Михаил Соколов: А набор этих преступлений все-таки каков? Игорь Яковенко: Набор преступлений следующий, перечисляю: цензура, создание института цензуры. Здесь, конечно, главный фигурант, главный виновник Жаров, но кроме него есть целый ряд других чиновников поменьше. Цензура – это преступление, это запрещено конституцией. Цензура в России есть, мы все это знаем. Второе – это разжигание ненависти, это статья 20 международного пакта о гражданских и политических правах, и это приводит к крови. То есть на самом деле у них на микрофонах, на камерах, на языках у них кровь. То есть это доказывается, это совершенно очевидное преступление. Доказывается причинно-следственная связь между тем, что они говорят и показывают, и тем, как люди идут убивать, умирать и уничтожать население других стран, уничтожать «пятую колонну», что тоже происходит. Это еще одно преступление. Третье преступление – это дебилизация, понижение интеллектуального и морального уровня населения страны. То есть все эти плоские земли, все эти безумные пропаганды лженаучных учений и так далее, возникает деградация полная. Человек, у которого каша в голове, который ни одной мысли не может до конца додумать, вот он великий мыслитель. ‘Великий писатель’ Проханов, ‘великий писатель’ Стариков – это все то, что называется в социологии медиатизированные писатели, философы, мыслители, экономисты и так далее, люди, которые созданы СМИ. Соловьевы, Киселевы, Норкины и так далее, они их назначают, как Чубайс назначал миллиардеров, так они назначают великих мыслителей, великих экспертов земли русской. Преступление почему, потому что это уродует науки, уродует те сферы, в которые они вторгаются. Перечень преступлений можно перечислять долго, но главные я назвал. Михаил Соколов: Уже в финале заседаний участники Форума в Вильнюсе узнали о призыве Алексея Навального выйти 5 мая на протестную акцию. Какова реакция Гарри Каспарова? Алексей Навальный призвал провести 5 мая акцию протеста перед инаугурацией Владимира Путина. Какова ваша позиция, будете ли вы присоединяться, поддерживать? Гарри Каспаров: Безусловно, те активисты Форума свободной России, которые сейчас проживают в России, в Москве, я не сомневаюсь, что многие, если не все из них, конечно, присоединятся к этой акции. Я полагаю, что по итогам выборов постоянного комитета у нас возникла уникальная возможность наладить сотрудничество и с «Открытой Россией», и с группой Алексея Навального. Появление в постоянном комитете Леонида Невзлина и Владимира Ашуркова показывает, что Форум свободной России не теряет своей уникальности как площадки, на которой могут встречаться, обсуждать, координировать свои усилия представители самых разных групп оппозиции. Я пока не могу сказать, в какую форму разовьется сотрудничество с группой Навального, но понятно, что все усилия по пробуждению гражданского общества, по повышению политической активности, которые предпринимают сторонники Навального в России, мы будем поддерживать. Михаил Соколов: В постоянный комитет Форума свободной России были избраны 11 человек: Владимир Ашурков, Марат Гельман, Андрей Илларионов Гарри Каспаров, Даниил Константинов, Леонид Невзлин, Илья Пономарев, Андрей Сидельников, Иван Тютрин, Марк Фейгин, Евгения Чирикова. Следующий 6-й Форум свободной России намечен на октябрь 2018 года. В Вильнюсе появится постоянная штаб-квартира российской оппозиции. https://www.svoboda.org/a/29166015.html”,””