Читаем Русская жизнь-цитаты-1-7-февраля-2021 полностью

Русская жизнь- цитаты – Posts | Facebook,"Роман Попков:""Главная пропагандистская уловка Путина, отточенная за это двадцатилетие – выдавать свое феодальное королевство за национальное государство, а борцов с неофеодализмом – за борцов против «национальных интересов». Между тем именно политическая нация является и злейшим врагом феодализма, и смертным приговором ему. Дворцы с виноградниками и камеры с дыркой в полу – два вечных столпа Российской империи. Можно было бы сказать, что ничего не меняется веками, но, конечно же, меняется. Благодаря достижениям технического прогресса дворцы и камеры видны теперь изнутри россиянам, никогда не бывавшим ни во дворцах, ни в камерах. Такая злая ирония истории: Владимир Путин начинал свое царствование с заявлений о «террористах в сортире», а спустя двадцать лет его пресс-секретарю приходится думать о позолоченном дворцовом санузле и тюремном санузле Сергея Смирнова, формулировать «позицию» на этот счет. Версаль и Бастилия, Зимний дворец и казематы Петропавловской крепости, Геленджик и Сахарово с «Матросской тишиной» – вот квинтэссенция современной российской социальной и политической системы. После двадцати лет неслыханного в истории нашей страны богатства, обусловленного золотоносной внешнеэкономической конъюнктурой. После двадцати лет ничем не ограниченных полномочий и возможностей правящей элиты. После двадцати лет пропагандистской трескотни про национальное возрождение. Двадцать с лишним лет Владимир Путин строил новый русский феодальный абсолютизм, где главы госкорпораций – великие князья, начальники районных ОВД – бароны, а территории, недра, люди – источник кормления великих князей и мелких баронов.  Главная пропагандистская уловка Путина, отточенная за это двадцатилетие – выдавать свое феодальное королевство за национальное государство, а борцов с неофеодализмом – за борцов против «национальных интересов». Между тем именно политическая нация является и злейшим врагом феодализма, и смертным приговором ему. Драма Путина в том, что он громоздит свой феодальный Версаль, наплевав на объективные исторические процессы, усыпляя себя своей собственной пропагандой. Не замечая, что уже несколько лет в России, наконец-то, с огромным опозданием от западного мира, формируется настоящая нация. Это началось где-то в конце «нулевых», по-детски беспомощно выплеснулось в 2011-м на Болотную площадь. Потом Кремлю показалось, что процесс удалось остановить, отравив национальную повестку ядами захватнических войн. Но ход истории можно лишь притормозить, его не остановишь при помощи обмана, манипуляций. Сейчас, по опыту январских протестов, мы видим, что процесс формирования нации уже вышел за пределы больших городов, всегда являвшихся колыбелью европейского национального строительства. Этот процесс уже охватывает и порты Дальнего Востока, и холодную Сибирь, и нищие регионы европейской России.  Губительность Навального для Путина в том, что Навальный показывал нашей молодой российской нации подлинный мир, в который эта нация приходит. Навальный не хватался за ветхие «правые» и «левые» идеологии XIX-XX веков. Навальный не садился в седло борца «с русским империализмом», столь любимое живущими до сих пор советскими либералами. Навальный сам не становился «русским империалистом», как слабоумные державники-реконструкторы. Он безошибочно выбрал цель, и бил по ней. Потому что «дворец Путина» – больше, чем «дворец Путина». «Дворец Димона» – больше, чем «дворец Димона». «Квартира Чемезова» – больше, чем «квартира Чемезова». Это конструкции возмутительного феодального уклада, враждебного молодой нации. Сейчас для защиты кремлевской крепости, для защиты золотистых дворцов российский неофеодальный абсолютизм с яростью применяет извечное феодальное оружие – силовиков-наемников и тюрьму. Эти инструменты не помогли даже Бурбонам в XVIII веке, и вряд ли надолго помогут кому-то в XXI веке. Вполне вероятно, что неофеодализм обратится и к репрессивным практикам тоталитарных диктатур 30-х годов прошлого столетия. Он по-прежнему будет выдавать себя за «национальное государство», своего монарха за «национального лидера», а угнетенную, но неуклонно мужающую российскую нацию – за «иностранных агентов». Возможно, нам предстоят темные годы в этом мире дворцов, тюрем и вооруженных наемников. Но нация уже видит этот подлинный мир, видит дворцы и тюрьмы, она больше не слепа. Нация осознает себя и окружающее, и будет расти. Исторические процессы остановить невозможно.",Русская жизнь- цитаты – Posts | Facebook,https://www.facebook.com/russkayazhizn/posts/1342651729411783,2021-02-07 01:43:40 -0500

Перейти на страницу:

Похожие книги

Против всех
Против всех

Новая книга выдающегося историка, писателя и военного аналитика Виктора Суворова — первая часть трилогии «Хроника Великого десятилетия», написанная в лучших традициях бестселлера «Кузькина мать», грандиозная историческая реконструкция событий конца 1940-х — первой половины 1950-х годов, когда тяжелый послевоенный кризис заставил руководство Советского Союза искать новые пути развития страны. Складывая известные и малоизвестные факты и события тех лет в единую мозаику, автор рассказывает о борьбе за власть в руководстве СССР в первое послевоенное десятилетие, о решениях, которые принимали лидеры Советского Союза, и о последствиях этих решений.Это книга о том, как постоянные провалы Сталина во внутренней и внешней политике в послевоенные годы привели страну к тяжелейшему кризису, о борьбе кланов внутри советского руководства и об их тайных планах, о политических интригах и о том, как на самом деле была устроена система управления страной и ее сателлитами. События того времени стали поворотным пунктом в развитии Советского Союза и предопределили последующий развал СССР и триумф капиталистических экономик и свободного рынка.«Против всех» — новая сенсационная версия нашей истории, разрушающая привычные представления и мифы о причинах ключевых событий середины XX века.Книга содержит более 130 фотографий, в том числе редкие архивные снимки, публикующиеся в России впервые.

Анатолий Владимирович Афанасьев , Антон Вячеславович Красовский , Виктор Михайлович Мишин , Виктор Сергеевич Мишин , Виктор Суворов , Ксения Анатольевна Собчак

Фантастика / Криминальный детектив / Публицистика / Попаданцы / Документальное
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Публицистика / Документальное / Биографии и Мемуары
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945

Американский историк, политолог, специалист по России и Восточной Европе профессор Даллин реконструирует историю немецкой оккупации советских территорий во время Второй мировой войны. Свое исследование он начинает с изучения исторических условий немецкого вторжения в СССР в 1941 году, мотивации нацистского руководства в первые месяцы войны и организации оккупационного правительства. Затем автор анализирует долгосрочные цели Германии на оккупированных территориях – включая национальный вопрос – и их реализацию на Украине, в Белоруссии, Прибалтике, на Кавказе, в Крыму и собственно в России. Особое внимание в исследовании уделяется немецкому подходу к организации сельского хозяйства и промышленности, отношению к военнопленным, принудительно мобилизованным работникам и коллаборационистам, а также вопросам культуры, образованию и религии. Заключительная часть посвящена германской политике, пропаганде и использованию перебежчиков и заканчивается очерком экспериментов «политической войны» в 1944–1945 гг. Повествование сопровождается подробными картами и схемами.

Александр Даллин

Военное дело / Публицистика / Документальное