Читаем Русская жизнь-цитаты-1-7-февраля-2021 полностью

Facebook,"в вертикалях, в избыточном огосударствлении человек становится рабом, как бы он ни назывался – собственно, раб, крепостной или же служивый человек, сидящий в своем зарплатном рабстве. И рано или поздно он перестает искать, он перестает придумывать и принимать на себя риски. Он только просит есть и портит орудия труда. Он подворовывает, ненавидит, он становится лакеем, холуем, дворней - да кем угодно, великий русский язык всегда найдет, как нас назвать. Неизбежно, на 100% возникает тупиковая модель экономики, отстающей от других стран, потому что в основе пирамиды – человек зависимый, человек просящий, человек, которого нужно контролировать на каждом шагу. Дать ему великую идею? Объявить ему, что он один должен быть за всех, и все вместе должны решать особые и великие задачи? Рано или поздно это разрушится, потому что есть шкурный, заданный природой интерес, базовый инстинкт – выжить, быть в движении, быть самим по себе, быть лично свободным в своих решениях. Идеи и люди плохо размножаются в несвободе. Такие экономики рано или поздно остаются позади. История полна умершими, когда-то великими обществами, основанными на избыточных пирамидах власти. Они неизбежно уступали тем, кто был более гибок, инновационен, любил новенькое. Экономики, пытающиеся концентрировать всё в одних руках, насадить избыточный контроль, неизбежно вымирали. Вся экономическая история буквально кричит об этом. И наш собственный российский опыт говорит о том же. Сначала рывок, модернизация, основанный, как на войне, на сверхконцентрации ресурсов и на полупринудительном труде, а потом долгие годы ошибок, отрицательного кадрового отбора, все более неэффективной экономики – и, наконец, надлом. Так ушел с поля боя Советский Союз, не выдержав административной экономики, так закончились вместе с ним истории «социалистических стран». Ошибка следовала за ошибкой, а всё, что «для людей» – по остатку. Так что же делать нам всем? Честный ответ – искать баланс между свободой и принуждением, между общим и частным, между государством и семьями, при котором российские семьи будут процветать.  Не потому, что они бесконечно просят у государства, и не потому, что всегда торгуются с правительством за свой кусок, а потому, что, следуя своему личному интересу, свято соблюдают интерес общий. «Золотая середина»! Такие школы, такие идеи всегда были в России. Помним столыпинские реформы. Помним нэп, при котором темпы экономического роста были выше, чем в 1930-е! Помним идеи осторожного, без шоков перехода к рынку на рубеже 1990-х годов, создания «двухсекторной экономики». Беда только в том, что у нас эти идеи всегда убивались крайностями. И опять возникал очередной «занос» - то в анархию, то в самое крайнее принуждение, из которого опять выбирались анархией. Но что же для нас «золотая середина»? И возможна ли она? Конечно, да! России не подходит англо-саксонская модель, в ней слишком много индивидуализма. Не потому что она плоха, а потому что мы – другие. И мы точно не родом из азиатских экономик с их более жесткими иерархиями и коллективистским поведением, хотя и всё более условным, чем больше они приближаются к «развитым странам». Но зато нам замечательно подходит «социальная рыночная экономика», модель континентальной Европы (Германия, Австрия, Чехия). Или, на худой конец, если мы уж так влюблены в государство, «скандинавская модель» (Швеция и проч.), в которую уже втянулись страны Балтии.  Что главное в «континентальной» или «скандинавской» моделях? В них государство подчинено благосостоянию населения. На самом деле, по  жизни! Это ощущается кожей! В них государства больше, чем в англо-саксонской модели, и меньше, чем в азиатской. В них царство «социальных сеток», «социальных лифтов», мелкого бизнеса в соседстве с крупнейшими компаниями. Больше равенства в доходах, чем у «англо-саксонских». При этом чувство личной свободы, соединенной с жизнью для всех. Может быть, это и есть наша «золотая середина»? И, может быть, самое время делать «социальную рыночную экономику», подстраивая под нее всё в нашем обществе, чтобы не потерять новое десятилетие?",Facebook,https://www.facebook.com/yakov.mirkin/posts/2906939112877190,2021-02-02 00:27:51 -0500

Перейти на страницу:

Похожие книги

Против всех
Против всех

Новая книга выдающегося историка, писателя и военного аналитика Виктора Суворова — первая часть трилогии «Хроника Великого десятилетия», написанная в лучших традициях бестселлера «Кузькина мать», грандиозная историческая реконструкция событий конца 1940-х — первой половины 1950-х годов, когда тяжелый послевоенный кризис заставил руководство Советского Союза искать новые пути развития страны. Складывая известные и малоизвестные факты и события тех лет в единую мозаику, автор рассказывает о борьбе за власть в руководстве СССР в первое послевоенное десятилетие, о решениях, которые принимали лидеры Советского Союза, и о последствиях этих решений.Это книга о том, как постоянные провалы Сталина во внутренней и внешней политике в послевоенные годы привели страну к тяжелейшему кризису, о борьбе кланов внутри советского руководства и об их тайных планах, о политических интригах и о том, как на самом деле была устроена система управления страной и ее сателлитами. События того времени стали поворотным пунктом в развитии Советского Союза и предопределили последующий развал СССР и триумф капиталистических экономик и свободного рынка.«Против всех» — новая сенсационная версия нашей истории, разрушающая привычные представления и мифы о причинах ключевых событий середины XX века.Книга содержит более 130 фотографий, в том числе редкие архивные снимки, публикующиеся в России впервые.

Анатолий Владимирович Афанасьев , Антон Вячеславович Красовский , Виктор Михайлович Мишин , Виктор Сергеевич Мишин , Виктор Суворов , Ксения Анатольевна Собчак

Фантастика / Криминальный детектив / Публицистика / Попаданцы / Документальное
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Публицистика / Документальное / Биографии и Мемуары
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945

Американский историк, политолог, специалист по России и Восточной Европе профессор Даллин реконструирует историю немецкой оккупации советских территорий во время Второй мировой войны. Свое исследование он начинает с изучения исторических условий немецкого вторжения в СССР в 1941 году, мотивации нацистского руководства в первые месяцы войны и организации оккупационного правительства. Затем автор анализирует долгосрочные цели Германии на оккупированных территориях – включая национальный вопрос – и их реализацию на Украине, в Белоруссии, Прибалтике, на Кавказе, в Крыму и собственно в России. Особое внимание в исследовании уделяется немецкому подходу к организации сельского хозяйства и промышленности, отношению к военнопленным, принудительно мобилизованным работникам и коллаборационистам, а также вопросам культуры, образованию и религии. Заключительная часть посвящена германской политике, пропаганде и использованию перебежчиков и заканчивается очерком экспериментов «политической войны» в 1944–1945 гг. Повествование сопровождается подробными картами и схемами.

Александр Даллин

Военное дело / Публицистика / Документальное