Читаем Русская жизнь-цитаты-1-7-февраля-2021 полностью

Facebook,"Почему Путина испугали митинги 23 и 31 января?  Потому что Путин увидел, что люди больше не боятся его и построенной им репрессивной машины. А еще потому, что протест приобрел совершенно новый размах и характер и нацелился в Путина лично и непосредственно.  Вспомните любую крупную протестную движуху последних лет и даже десятилетий. Вы, конечно, вспомните митинги «за честные выборы» или «против повышения пенсионного возраста». Митинги «за свободный интернет» и митинги после выхода фильма «он вам не Димон». Кто-то, наверное, вспомнит протест дальнобойщиков, или даже, скажем, митинги против монетизации льгот. Знаете, что объединяло все эти протесты, несмотря на то, что они были такими разными? Их можно было описать коротким емким словосочетанием. Протест пенсионеров. Протест крупных городов. Протест хипстеров. Протест журналистов. Протест работяг. Протест среднего класса. Такие клише всегда сопровождали даже крупные протестные выступления — и неслучайно, а потому что, действительно, эти митинги можно было вписать в рамки того или иного клише.  А теперь больше нельзя. Просто попробуйте, и увидите, что у вас не получится. Как бы Кремль ни пытался объяснить, что за Навального вышли школьники — не получилось. Как бы ни пытался рассказать о том, что это только в крупных городах бездельники с жиру бесятся — не склеивается. 300 тысяч человек в 180 городах, все возраста, разные уровни доходы и образования, разные социальные группы — так выглядит народный протест. Такого еще не было, а теперь это новая реальность. Народный протест, который у власти не получилось запугать.  И перед 23 января, и перед 31 января Путин торговал оптом и в розницу одним-единственным лежалым товаром — страхом. Он пытался добиться уважения и подчинения через страх. Это никогда не работает, не сработало и в России. Это больше всего похоже на домашнее насилие — когда муж избивает жену или взрослый бьет ребенка, чтобы заставить уважать. Это не работает в семье — не работает и в стране. Это преступление в семье — преступление и в стране. Кремль пачками возбуждал уголовные дела и многими тысячами задерживал; пугал ОМОНами и отчислениями, дубинками и арестами. Не помогло: люди все равно шли и шли. Празднуя победу над собственным страхом, и вдохновляя миллионы сомневающихся, которые неотрывно смотрели над этой победой в прямом эфире. В прямом эфире рухнул миф о том, что полицейщиной и закручиванием гаек можно добиться покорности, что ритуальными словами об отсутствии согласований и требованием разойтись можно отправить людей по домам. Свободные российские граждане вернули себе улицы своих городов и отказали в уважении власти, которая осмелилась разговаривать самым недостойным языком из всех возможных, языком страха и террора. Раз люди не боятся Путина — ему приходится бояться людей.  И еще есть одна вещь, которой боится любой диктатор. Это смех. Интерьеры дворца сделали Путина смешным. А того, над кем смеются — не боятся. Вся страна заглянула в черепную коробку Владимира Путина, и увидела там не великого геополитика и поднимателя России с колен, а нелепого лепрекона с горшочком золота, который воплощает мечту о шике и роскоши из малобюджетных американских фильмов начала девяностых. Лепнина, золото, красный бархат, и малиновые пиджаки — а больше-то, как мы все увидели, у него в голове ничего и нет. Люди увидели это — и засмеялись, и смех помог победить страх. Потому что ОМОНовец в полном обмундировании, с запотевшим забралом и с дубинкой мгновенно становится гораздо менее грозным, когда ты понимаешь, что он охраняет аквадискотеку и позолоченные туалетные ершики.  Путин — жалкий, смешной и очень трусливый лепрекон, который бесконечно боится российского народа. Вот главный итог митингов 23 и 31 января, и это важнейший и победный итог.",Facebook,https://www.facebook.com/leonid.m.volkov/posts/3783768131645792,2021-02-04 03:15:16 -0500

Facebook,"Эти фото сделал студент МГУ журналист Дмитрий Иванов, которого вчера посадили на 30 суток в Сахарово. 28 человек на 8 мест.  Декабристы на эшафоте жаловались, что в России «даже повесить нормально не умеют». Но здесь другое: это сделано для устрашения. Пока не концлагеря, но уже – бараки. Дойдем и до концлагерей.",Facebook,https://www.facebook.com/dgudkov/posts/5001840953190638,2021-02-04 03:17:35 -0500

Перейти на страницу:

Похожие книги

Против всех
Против всех

Новая книга выдающегося историка, писателя и военного аналитика Виктора Суворова — первая часть трилогии «Хроника Великого десятилетия», написанная в лучших традициях бестселлера «Кузькина мать», грандиозная историческая реконструкция событий конца 1940-х — первой половины 1950-х годов, когда тяжелый послевоенный кризис заставил руководство Советского Союза искать новые пути развития страны. Складывая известные и малоизвестные факты и события тех лет в единую мозаику, автор рассказывает о борьбе за власть в руководстве СССР в первое послевоенное десятилетие, о решениях, которые принимали лидеры Советского Союза, и о последствиях этих решений.Это книга о том, как постоянные провалы Сталина во внутренней и внешней политике в послевоенные годы привели страну к тяжелейшему кризису, о борьбе кланов внутри советского руководства и об их тайных планах, о политических интригах и о том, как на самом деле была устроена система управления страной и ее сателлитами. События того времени стали поворотным пунктом в развитии Советского Союза и предопределили последующий развал СССР и триумф капиталистических экономик и свободного рынка.«Против всех» — новая сенсационная версия нашей истории, разрушающая привычные представления и мифы о причинах ключевых событий середины XX века.Книга содержит более 130 фотографий, в том числе редкие архивные снимки, публикующиеся в России впервые.

Анатолий Владимирович Афанасьев , Антон Вячеславович Красовский , Виктор Михайлович Мишин , Виктор Сергеевич Мишин , Виктор Суворов , Ксения Анатольевна Собчак

Фантастика / Криминальный детектив / Публицистика / Попаданцы / Документальное
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Публицистика / Документальное / Биографии и Мемуары
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945

Американский историк, политолог, специалист по России и Восточной Европе профессор Даллин реконструирует историю немецкой оккупации советских территорий во время Второй мировой войны. Свое исследование он начинает с изучения исторических условий немецкого вторжения в СССР в 1941 году, мотивации нацистского руководства в первые месяцы войны и организации оккупационного правительства. Затем автор анализирует долгосрочные цели Германии на оккупированных территориях – включая национальный вопрос – и их реализацию на Украине, в Белоруссии, Прибалтике, на Кавказе, в Крыму и собственно в России. Особое внимание в исследовании уделяется немецкому подходу к организации сельского хозяйства и промышленности, отношению к военнопленным, принудительно мобилизованным работникам и коллаборационистам, а также вопросам культуры, образованию и религии. Заключительная часть посвящена германской политике, пропаганде и использованию перебежчиков и заканчивается очерком экспериментов «политической войны» в 1944–1945 гг. Повествование сопровождается подробными картами и схемами.

Александр Даллин

Военное дело / Публицистика / Документальное