Русская жизнь-цитаты 10-20.11.2024

домашнее радио Румянцева могли слушать жители ближайших кварталов. До войны он крутил в эфире музыку и аудиокниги, а на ночь обязательно ставил какой-нибудь старый радиоспектакль, для приятных снов. После 24 февраля всё изменилось. Владимир – независимый в суждениях человек. Он ходил на митинги в поддержку Навального, участвовал в антивоенных протестах в Вологде, и за это суд его дважды штрафовал. Он откровенно высказывался на своей странице ВКонтакте, и её заблокировали. Но его радио с начала войны стало ретранслировать политические передачи: подкасты «Радио Свобода», «Медузы» и «Эха Москвы». «Сначала он это делал для себя, потом он решил, что, наверное, это всё ещё кто-нибудь слушает. Он как-то специально что-то на ютубе не выискивал. Раз ролик находится в свободном пространстве, раз он Роскомнадзором не блокируется, почему бы его не запустить?» В апреле 22 года на пиратскую радиоволну пожилого кочегара наткнулись сотрудники ФСБ. Домой к нему пришли с обыском, изъяли все передатчики и потребовали прекратить публикации в соцсетях. Румянцева это не остановило. В июле его задержали за распространение так называемых фейков о российской армии и отправили в СИЗО. На время следствия суд мог перевести Румянцева под домашний арест, но он отказался, потому что он абсолютно одинокий человек, объясняет его адвокат Сергей Тихонов, отважный и честный юрист, который с момента ареста оказывал Румянцеву всевозможную помощь. Родители Владимира умерли, а со старшим братом они перестали общаться. Сергей Румянцев – председатель городского совета ветеранов, и поддержал спецоперацию. «В этом городе у него, по сути, всего два родственника – кото старший брат и его племянник, с которыми они уже с марта месяца не общаются в связи с различными точками зрения на политическую обстановку, на власть, на эту операцию военную». В декабре 22 года вологодский суд приговорил Владимира Румянцева к трём годам колонии общего режима, прокурор запрашивал шесть. Вину Румянцев на признал, с лёгкой руки журналистов, которые писали о приговоре, к его подпольной станции приклеилось название «Радио Вован», хотя сам Владимир обходился без всякого нейминга, его радио было безымянным. Кстати, следствие не представило никаких доказательств, что его слушал кто-нибудь, кроме самого кочегара. Когда я узнал об истории Владимира Румянцева, я написал ему письмо и спустя две недели получил ответ, 8 плотно исписанных страниц. Я спрашивал Владимира, что на него повлияло, и, кроме любимого радио, он назвал ещё две вещи. Во-первых, это были учителя из интерната для детей с нарушениями опорно-двигательной системы, куда Владимир попал подростком. Эти учителя прошли войн и рассказывали о ней непарадные вещи, а о Сталине разве что не матом говорили. Они научили тому, что нельзя воспринимать официальную точку зрения как догму, истина намного сложнее и интереснее, так мне написал Румянцев. Во-вторых, Румянцев писал об одиночестве: «Что влияет на человека? На меня, думаю, повлияло одиночество. Если бы были дети, внуки, наверное, не смог бы на такое решиться, а так – дала судьба шанс исполнить детскую мечту по радио хулиганить. И, если никому за это отвечать не придётся, какой смысл отказываться?» За эту детскую мечту Румянцев и получил срок, о чём, кажется, не жалеет. «Володя пострадал за свои мысли, за то, что он отстаивает свою точку зрения, вроде как его забрали в тюрьму. Может, я чего-то не знаю, но считаю, что это очень строго – ведь это всего лишь его точка зрения». Ещё я спрашивал Владимира, есть ли в тюрьме те, кто тоже против войны. Он ответил, что, по его наблюдениям, в заключении процент поддержки спецоперации заметно ниже, чем на воле. «Мне кажется, войну поддерживают те, кто не наигрался в неё в детстве, психологически зависимые люди. Они чувствуют себя неуютно, если не прислонятся к чему-то сильному, в данном случае – к государству, ведь нас ещё в советском детстве учили: голос одного – тоньше писка. А в глазах у них только страх и обречённость. Такими чувствами побед не одержишь. По-моему, они бьются головой об стену, но здесь я им не помощник». Апелляционный суд оставил приговор создателю подпольного радио в силе. На свободу он должен выйти в конце этого года, свой срок Румянцев отбывает в колонии №20 в городе Устюжна. Там же сидит другой герой этой рубрики Никита Тушканов, молодой учитель истории из республики Коми. Он получил 5 лет за протест против войны. Если вы зайдёте на сайт УФСИН по Вологодской области, то вы прочитаете, что заключённые ИК-20 выпускают газету «особая грань», где публикуют материалы о знаменательных событиях в России, мире и учреждении. А ещё там есть хлебопекарня, где обучают разным профессиям, например, кочегара. Почему я считаю таким важным, чтобы об истории Владимира Румянцева знали как можно больше людей? Среди прочего, потому что эта история разрушает два опасных и подлых мифа. Первый миф, живущий внутри России: весь народ поддерживает Путина, а недовольны только всякие бородатые столичные интеллигенты. На развитие этого мифа работает вся мощь пропагандистской машины. Но вот Владимир Румянцев, его мама, Таисия Алексеевна, работала вафельщицей на фабрике мороженого, а отец, его звали Александр Степанович, работал на заводе, где ремонтировал паровозы. Владимир вырос в коммуналке и всю жизнь прожил в Вологде. Разве он не народ? Второй миф живёт и растёт за пределами России. Он о том, что никаких протестов против войны и против диктатуры в России нет или что протестовать не опасно, просто всё российское общество – это монолит, застывший кусок говна, и что страна эта – урод, её не исправить. Правда же в том, что каждый день в России кто-то заявляет о своём несогласии, и любое несогласие опасно – и всё равно, несмотря на эту опасность, люди не молчат. Пример тому – Владимир Румянцев. Я спрашивал его, зачем он сделал то, что сделал – создал подпольное радио. Почему писал в соцсетях, что думает о войне, разве он не понимал, как рискует? Вот что он ответил: «Выбор был – идти по дороге, по которой идти противно или по которой идти страшно. Дело в том, что я не хочу быть на стороне, которая не только не права, но и заведомо проиграет. Тут вопрос только времени».