Русская жизнь-цитаты 14-21 июня 2024

Обзор-783. Мистическая простота, или Хтонь-автохтонь, или Покрала енота ... А теперь кратенько и повеселее обозрю про литру. Авторка-филологиня пишет о z-поэтке, о которой и мне приходилось высказываться рогами и когтями. Когда критик берется хвалить, а хвалить не за что, то сооружаются словесные конструкции, столь же бессмысленные и так же набитые вумственными словами, как и у z-пропагандистов. Итак, пишет критичка Ирина Плеханова (д-р филологич. наук). Читаем текст на «Вопросах литературы» «Мистическая простота поэзии Анны Долгаревой» (voplit., 17.06.2024) – «Открытием СВО стала новая русская поэзия» – «Открылось новое чувство жизни — в присутствии смерти, вернулась безусловная правда речи» – «Цель творчества очевидна — служение жизни ради защиты человека, народа, страны, насущных идеалов, исторического опыта, праведности самой поэзии. Этого требует время, когда "поле литературы" [Бурдье 2000] продолжает поле боя» Я понимаю, что ссылаться на Бурдье вумственно, но обратите внимание, как филологиня пристегнула его к zvo. На пустом месте. Это пока еще вступление. Критичка, как все zеды, пинает прошедшие 30 лет и поет о новизне. – «И это делает поколение, выросшее в условиях разрыва — страны, культуры, человеческих связей, но при немыслимой прежде свободе, пределы которой были распахнуты — от вседоступности до вседозволенности. Полная автономность — небывалое явление, особо — когда принимает на себя социальную миссию. Автономность еще и автохтонна — она сама выбирает и творит почву для духовного роста» Итак, был разрыв страны, культуры и человеческих связей, а теперь наступила какая-то автохтонность с социальной миссией. А что за автохтонность с миссией? Это «лирика Анны Долгаревой». Что же в ней нового и хорошего? – «Хтони­че­ская энергия преобразуется в священную силу — в этом духовная суть исполнения мис­сии» – «Генезис поколения — преодоление обреченности» – «Болезненные формы и образы жизни — уже не вызов благополучной красоте, как бодлеровские "цветы зла" или флейты-трубы футуристов. Ржавые, сорные, ядовитые, "хищные" — не злые! — это не эстетические эпитеты декаданса, а свойства выживающего естества, которое дышит ямбом и волей чистого "белого стиха"». – «Реальный провал в инобытие — не фантазм, не сюрреализм, но социальный опыт, зрелище вымирания народа, обескровленного потерей перспектив, глубинного и ясного смысла существования» – «Дух природен, и в этом роковая зависимость: отрыв от почвы и поэзии обрекает народ на упадок, перерождение или физическое небы­тие. Долгарева видит, чувствует это, знает по себе, и поэтический инстинкт ведет ее с сыт­ных украинских черноземов в Россию, в Петербург, затем — на скудные земли русского Се­вера, где стойкий вещий дух еще соразмерен энергетике сурового пространства» По-моему, это называется убубу. Но филологиня-докторка продолжает: – «Христианство одухотворило магию мистической любовью. Ее глубина и сила — мера дара души и таланта» Простите, что-что сделало христианство? – «Для Долгаревой любовь — условие познания, и магическое деяние поэта состоит в том, чтобы точно понять смысл событий и свою роль в них» – «Решение неразрешимого не может быть пафосной декларацией. Спор с властью смерти — чистая метафизика. Долгарева делает ее ощутимой благодаря разговорной простоте поэтической речи» Филологиня постоянно использует «вздергивающий» поэтку прием – сопоставление с великими на пустом месте. Поэтка, например, напишет «мертвые ходят среди людей», критичка тут же кидается вздергивать: – «Тема присутствия неживых в здешнем мире давно вышла за пределы оборотничества: так С. Кржижановский раскрывал бедствие нереализованной энергии — неизбытых судеб» Лучше бы она вздергивала, указав, что поэтка повторила за Блоком «Как страшно мертвецу среди людей» Или поэтка напишет, про коричневый цвет, критичка тут же вздернет ее и подопрет Бродским: – «Формула "коричневый цвет смертности" перекликается с образом-идеей И. Брод¬ского, для которого коричневый — проявление времени, включающего в себя смерть» С помощью такого приема критичка подперла поэтку Ахматовой, Чухонцевым, Самолойвым, Цветаевой и Мандельштамом. Надо было еще Гоголем ее подпереть. когда она с черноземов поехала в Петербург: сказать, что Николай Васильевич поступил так же, как она. Под конец критичка вспомнила про заявленную «мистическую простоту» и затрубила в трубу: – «Мистическая простота лирики Долгаревой без претензий на сакральный облик: разговорность, просторечие, обсценное слово, интонация нерегулярного стиха, «потеря» пун¬к¬туации, неточная рифма…» – «Поэт как трагический герой — это культурный герой мифа, его борьба с хаосом стоит до¬рого. Когда стихи вырастают не из "сора", но из материала, оставленного культурной энтропией, наперекор энергии распада, целое и стройное держится не на песке, а на животворной материи. Стихи Долгаревой являют ощутимость этого процесса» В реальности-то Долгареву знают не за стихи и «мистическую простоту», а совсем за другое: «покрала енота»