Русская жизнь-цитаты-15-22.10.2020

В прямо скажем неровной картине «Солнечный удар» главный герой вопрошает urbi et orbi: «как же так вышло, как получилось», имея в виду Россию матушку. Этим навязчивым вопрошанием «как, да как», он очень похож на нас с вами, задающихся тем же самым вопросом, но по другому поводу – Никиты Михалкова. И действительно, как так вышло, что из «Нашегоникиты», шагавшего по Москве с доброй песней про фиалку на устах, получился Бесогон?

Ну а был ли мальчик? Который по примеру Робертино Лоретти – вырос и больше не поет..."

Потом думаю - пошел он в жопу вообще, хватит с меня и Цыпкина.

Традиция поминать невинно убиенных лежит в основе христианской цивилизации. От Бориса и Глеба к Федоту Колычеву, царевичу Дмитрию, святым новомученикам. Трудно не поминать уничтоженных ленинградцев. Кто-то на слуху, не забыт, как Николай Гумилев, Осип Мандельштам, Николай Пунин, Николай Вавилов. Память о большинстве сохранились только в многотомном справочнике «Возвращенные имена». И на табличках «Последнего адреса».

Шестнадцать табличек на одном фасаде — не рекорд. На Доме специалистов (Лесной, 61) их 39. И там и в других домах таблички, размером с человеческую ладонь, — важная часть ландшафта, память о прошлом того места, где живешь. На Добролюбова, 19, жильцы нашли еще двоих забытых репрессированных, ходили в архив ФСБ, перерисовывали дела, добавили таблички к уже имевшимся.

То, что произошло на Рубинштейна, — не по-людски. Как будто невинных ошельмовали второй раз, посмертно. Полная нравственная глухота, патологическое отсутствие эмпатии. Думается, тем, кто не согласен с этим варварством и живет в доме, надо писать в Жилкомсервис. Вас-то больше, чем три человека. И таблички благополучно вернутся на место. К этой просьбе присоединяется и ваша бывшая соседка — Елена Довлатова.

Николай Травкин

19h

Многое предвосхитил Войнович в "Москва-2042", но с наблюдательным пунктом Гениалиссимуса, видимо, промахнулся.

Не из космоса он, кажется, будет осуществлять руководство, а наоборот, из бункера.

Исчезновение всех шестнадцати табличек с именами репрессированных ленинградцев, которые когда-то проживали в «довлатовском доме», сами жильцы заметили 14 октября. К концу недели новость приобрела общегородской масштаб, о ней с возмущением заговорили, в том числе историк и краевед Лев Лурье и депутат Заксобрания Борис Вишневский.