Читаем Русская жизнь-цитаты 21-31.08.2024 полностью

Эта формула табу прекрасно себя чувствует что во втором веке до н.э., что в 2024 году. Вчера в паблике города Омск появилась жалоба на директора школа и сада, который, по мнению автора, раньше работал в колонии. Он всех заставлял ходить строем и запрещал уборщицам слова мусор. Надо было говорить «сор». Та же формула: Х считается опасным, вытесняем и его, и его омонимы из повседневной речи и заменяем синонимом. В некоторых тюрьмах заключенным действительно нельзя говорить мусор (про то, что в бачке в камере), а надо «сор», потому что иначе получается оскорбление по отношению к полиции и ФСИНу. Сотрудник ФСИН - он как император. Стоп, скажите вы. А разве «мусора» по отношению к полицейским не является просто метафорой хлама? Вот нет. Скорее всего мусор - это издевательская производная от аббревиатуры МУСиР (Московский уголовный сыск и розыск). Так в 1917 году после революции была переименована на короткое время сыскная полиция (хотя источник - статья в Новой, ее автор - мой учитель истории, специалист по этому периоду). А 1920е годы были известны такими играми с аббревиатурами, так что в этом нет ничего удивительного. Но и это не единственный пример табулирования по формуле-2 в современном тюремном языке. Правозащитница Анна Каретникова, которая занималась правами заключенных в российских тюрьмах до 2023 года, рассказывает: По не выясненным мною причинам в тюрьме табуировано и слово «правда». Может, потому что многие считают, что ее нет — иначе бы они и в заключении не находились. «Говорю как есть!» — слово-заменитель. «Ну и скажите мне как есть» — нормальная для наблюдателей фигура речи. Отсюда же и запрет не говорить последний. Пришло это видимо, из субкультуры летчиков - нельзя про свой полет говорить последний, больше не полетишь, и поэтому используется как синоним слово крайний (которое пришло в русский из украинского к середине 20 века) и изначально использовалось вне литературного языка, то есть во время ругани в очереди. А сейчас это табу все чаще применяется. А какие вы знаете языковые табу, которые связаны с криминальным миром?

  Императоры и мусорА НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ... - Александра Архипова | Facebook

August 31, 2024 02:49

Да что же это? Да как же? Юбилей Лукашенко, а... - Виктор Шендерович | Facebook

Перейти на страницу:

Похожие книги

Ислам и Запад
Ислам и Запад

Книга Ислам и Запад известного британского ученого-востоковеда Б. Луиса, который удостоился в кругу коллег почетного титула «дуайена ближневосточных исследований», представляет собой собрание 11 научных очерков, посвященных отношениям между двумя цивилизациями: мусульманской и определяемой в зависимости от эпохи как христианская, европейская или западная. Очерки сгруппированы по трем основным темам. Первая посвящена историческому и современному взаимодействию между Европой и ее южными и восточными соседями, в частности такой актуальной сегодня проблеме, как появление в странах Запада обширных мусульманских меньшинств. Вторая тема — сложный и противоречивый процесс постижения друг друга, никогда не прекращавшийся между двумя культурами. Здесь ставится важный вопрос о задачах, границах и правилах постижения «чужой» истории. Третья тема заключает в себе четыре проблемы: исламское религиозное возрождение; место шиизма в истории ислама, который особенно привлек к себе внимание после революции в Иране; восприятие и развитие мусульманскими народами западной идеи патриотизма; возможности сосуществования и диалога религий.Книга заинтересует не только исследователей-востоковедов, но также преподавателей и студентов гуманитарных дисциплин и всех, кто интересуется проблематикой взаимодействия ближневосточной и западной цивилизаций.

Бернард Луис , Бернард Льюис

Публицистика / Ислам / Религия / Эзотерика / Документальное
Сталин. Битва за хлеб
Сталин. Битва за хлеб

Елена Прудникова представляет вторую часть книги «Технология невозможного» — «Сталин. Битва за хлеб». По оценке автора, это самая сложная из когда-либо написанных ею книг.Россия входила в XX век отсталой аграрной страной, сельское хозяйство которой застыло на уровне феодализма. Три четверти населения Российской империи проживало в деревнях, из них большая часть даже впроголодь не могла прокормить себя. Предпринятая в начале века попытка аграрной реформы уперлась в необходимость заплатить страшную цену за прогресс — речь шла о десятках миллионов жизней. Но крестьяне не желали умирать.Пришедшие к власти большевики пытались поддержать аграрный сектор, но это было технически невозможно. Советская Россия катилась к полному экономическому коллапсу. И тогда правительство в очередной раз совершило невозможное, объявив всеобщую коллективизацию…Как она проходила? Чем пришлось пожертвовать Сталину для достижения поставленных задач? Кто и как противился коллективизации? Чем отличался «белый» террор от «красного»? Впервые — не поверхностно-эмоциональная отповедь сталинскому режиму, а детальное исследование проблемы и анализ архивных источников.* * *Книга содержит много таблиц, для просмотра рекомендуется использовать читалки, поддерживающие отображение таблиц: CoolReader 2 и 3, ALReader.

Елена Анатольевна Прудникова

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Опровержение
Опровержение

Почему сочинения Владимира Мединского издаются огромными тиражами и рекламируются с невиданным размахом? За что его прозвали «соловьем путинского агитпропа», «кремлевским Геббельсом» и «Виктором Суворовым наоборот»? Объясняется ли успех его трилогии «Мифы о России» и бестселлера «Война. Мифы СССР» талантом автора — или административным ресурсом «партии власти»?Справедливы ли обвинения в незнании истории и передергивании фактов, беззастенчивых манипуляциях, «шулерстве» и «промывании мозгов»? Оспаривая методы Мединского, эта книга не просто ловит автора на многочисленных ошибках и подтасовках, но на примере его сочинений показывает, во что вырождаются благие намерения, как история подменяется пропагандой, а патриотизм — «расшибанием лба» из общеизвестной пословицы.

Андрей Михайлович Буровский , Андрей Раев , Вадим Викторович Долгов , Коллектив авторов , Сергей Кремлёв , Юрий Аркадьевич Нерсесов , Юрий Нерсесов

Публицистика / Документальное