Читаем Русская жизнь-цитаты 22-31.01.2024 полностью

"(1) ""Юрий Сапрыкин о том, как «Записные... - Русская жизнь- цитаты | Facebook","""Юрий Сапрыкин о том, как «Записные книжки» Гинзбург объясняют меняющееся время — и человека, живущего в этом времени. https://www.kommersant.ru/doc/6464013 Начиная с 1930-х записные книжки Лидии Гинзбург становятся непрерывной попыткой постичь логику бедствий — поразивших ее и ее круг. Современников, предшественников, последователей, весь советский XX век. Времена эти называют глухими, потому что слово — то самое слово, которое должно придать всей материи жизни смысл,— не доходит до адресата, а чаще не произносится. Человек, как и во все времена, действует в силу предлагаемых обстоятельств, а обстоятельства выравнивают его, пригибают к земле — вне зависимости от склонностей, свойств характера и разделяемых ценностей. «Сталинской поре присуща унификация поведения перед всем грозящей пыткой и казнью. Лгали лживые и правдивые, боялись трусливые и храбрые, красноречивые и косноязычные равно безмолвствовали». «Мое поколение в молодости видело людей, служивших целям, которые были им дороже жизни, своей и чужой. Оно прошло потом через пустыню страха (там, впрочем, образовалась своя повседневность с хождением в кино или поездками на дачу и научными интересами) и слепого желания выжить… Потом мы посильно участвовали в ренессансе, а в 70-х годах дожили до общества потерянных целей». Ее поздние эссе — не пособие «как выжить в темные времена», но подробное и безжалостное описание того, как в подобные времена на самом деле живут. «Нынешние все недоумевают — как это было возможно? Это было возможно и в силу исторических условий, и в силу общечеловеческих закономерностей поведения социального человека. К основным закономерностям принадлежат: приспособляемость к обстоятельствам; оправдание необходимости (зла в том числе) при невозможности сопротивления; равнодушие человека к тому, что его не касается». Прилаживаясь к обстоятельствам, даже в самые темные времена, человек находит способ продолжать жизнь. Стараясь избегнуть страданий и получить хоть какие-то удовольствия. Никакие бедственные эпохи не состоят из одних бедствий: Гинзбург вспоминает прекрасный летний отдых под Ленинградом летом 1937-го, «в прогулках деятельно участвовала и С., у которой тогда сидела сестра в ожидании приговора». Страшный фон присутствует постоянно и незримо, но человеку свойственно не обращать внимания на то, что его непосредственно не касается. Поле этого «не касается» растяжимо и зависит от собственной чувствительности, пережитого опыта, но прежде всего — общественного мнения или медийного фона: они создают то, что Гинзбург называет «установкой внимания». В конце XIX века помощь голодающим стала «модным занятием для скучающих дам», голод в 1930-е для окружения Гинзбург был не более чем предметом смутных слухов. «На этот факт не было установки, как не было установки на факт коллективизации (тоже подавленные слухи), на аресты, пока они совершались в другой среде и еще не стали прямой опасностью для пласта, к которому принадлежали равнодушные». Ну и потом, чтобы сохранять возможность действовать, а желание действовать, даже без оглядки на славу и деньги,— один из мощнейших двигателей человеческого поведения, нужно до известной степени примириться с окружающим и оправдать это приспособление. «Пушкин написал: “Начало славных дней Петра / Мрачили мятежи и казни” примерно через пять месяцев после казни декабристов. Позволил себе написать». В записках Гинзбург мы видим, как она отказывается уравнивать понимание с оправданием, выводить одно из другого: видя, как ведет себя человек в любое «мрачное семилетие», она никого не проклинает и не обеляет. Просто говорит: так было, так вели себя, люди вообще таковы. Но прежде всего она отказывается вставать в позицию судьи и выносить приговоры: все пункты обвинения она относит прежде всего к себе, не отделяя себя от всех, кто пережил это время. «Что же я могу сказать по личному поводу? В основном, что не надо иметь никаких иллюзий — ничто никому не прошло безнаказанно». Если все же отнестись к «Записным книжкам» Лидии Гинзбург как к учебнику, этот урок «неотделения» один из важнейших. https://www.kommersant.ru/doc/6464013","(1) ""Юрий Сапрыкин о том, как «Записные... - Русская жизнь- цитаты | Facebook",https://www.facebook.com/russkayazhizn/posts/791467243027693,2024-01-26 05:38:25 -0500

Перейти на страницу:

Похожие книги

Ислам и Запад
Ислам и Запад

Книга Ислам и Запад известного британского ученого-востоковеда Б. Луиса, который удостоился в кругу коллег почетного титула «дуайена ближневосточных исследований», представляет собой собрание 11 научных очерков, посвященных отношениям между двумя цивилизациями: мусульманской и определяемой в зависимости от эпохи как христианская, европейская или западная. Очерки сгруппированы по трем основным темам. Первая посвящена историческому и современному взаимодействию между Европой и ее южными и восточными соседями, в частности такой актуальной сегодня проблеме, как появление в странах Запада обширных мусульманских меньшинств. Вторая тема — сложный и противоречивый процесс постижения друг друга, никогда не прекращавшийся между двумя культурами. Здесь ставится важный вопрос о задачах, границах и правилах постижения «чужой» истории. Третья тема заключает в себе четыре проблемы: исламское религиозное возрождение; место шиизма в истории ислама, который особенно привлек к себе внимание после революции в Иране; восприятие и развитие мусульманскими народами западной идеи патриотизма; возможности сосуществования и диалога религий.Книга заинтересует не только исследователей-востоковедов, но также преподавателей и студентов гуманитарных дисциплин и всех, кто интересуется проблематикой взаимодействия ближневосточной и западной цивилизаций.

Бернард Луис , Бернард Льюис

Публицистика / Ислам / Религия / Эзотерика / Документальное
Сталин против «выродков Арбата»
Сталин против «выродков Арбата»

«10 сталинских ударов» – так величали крупнейшие наступательные операции 1944 года, в которых Красная Армия окончательно сломала хребет Вермахту. Но эта сенсационная книга – о других сталинских ударах, проведенных на внутреннем фронте накануне войны: по троцкистской оппозиции и кулачеству, украинским нацистам, прибалтийским «лесным братьям» и среднеазиатским басмачам, по заговорщикам в Красной Армии и органах госбезопасности, по коррупционерам и взяточникам, вредителям и «пацифистам» на содержании у западных спецслужб. Не очисти Вождь страну перед войной от иуд и врагов народа – СССР вряд ли устоял бы в 1941 году. Не будь этих 10 сталинских ударов – не было бы и Великой Победы. Но самый главный, жизненно необходимый удар был нанесен по «детям Арбата» – а вернее сказать, выродкам партноменклатуры, зажравшимся и развращенным отпрыскам «ленинской гвардии», готовым продать Родину за жвачку, джинсы и кока-колу, как это случилось в проклятую «Перестройку». Не обезвредь их Сталин в 1937-м, не выбей он зубы этим щенкам-шакалам, ненавидящим Советскую власть, – «выродки Арбата» угробили бы СССР на полвека раньше!Новая книга ведущего историка спецслужб восстанавливает подлинную историю Большого Террора, раскрывая тайный смысл сталинских репрессий, воздавая должное очистительному 1937 году, ставшему спасением для России.

Александр Север

История / Образование и наука / Документальное / Публицистика