Русская жизнь-цитаты 7-14.02.2024

Важные истории с довольно подробным материалом... - Екатерина Шульман | Facebook,"""Все опрошенные «Важными историями» эксперты сходятся во мнении, что самым важным аспектом «Протестного полудня» станет простая демонстрация несогласия. Политолог Екатерина Шульман напоминает, что даже при предсказуемых результатах выборов в условиях авторитаризма никто не может предсказать последствий электорального мероприятия. «И здесь мы можем пытаться повлиять на последствия: на то, какое впечатление произведет избирательная кампания — на нас самих, на членов избиркомов (а это сотни тысяч человек), на внешних наблюдателей и на коллективную бюрократию. Призыв Навального в этих условиях ближе к политической реальности, чем другие рассуждения на тему, — говорит она. — Все видели очереди за Надеждина в снегу, но никто не видел очередей за президента. Точно так же будут видны недовольные происходящим люди, которые придут в 12:00. А вот тени ДЭГа [дистанционного электронного голосования] увидеть будет нельзя». Видимого всплеска протестного голосования на графиках, как в прошлые годы, сегодня ждать не стоит, говорит Шульман — просто потому, что «демонстрируемое [ЦИКом] уже вообще никак не связано с реальностью».  После переписи населения 2021 года, которая проводилась во время пандемии с огромным количеством нарушений, в России нет нормальных данных о численности населения, что также скажется на организации выборов. «Фокусы с завышенной численностью населения свидетельствуют, что принято решение в духе ""рисуйте всех, Господь узнает своих"". Встает большой вопрос, сколько вообще в России живет людей. В республиках Северного Кавказа нет никакой валидной статистики ни по рождаемости, ни по смертности», — продолжает политолог. Из-за ожидаемого большого масштаба фальсификаций и высокой степени контроля за процессом со стороны государства обществу уже не интересны ни параллельный подсчет голосов, ни сами результаты. Но даже в этом контексте у избирателей сохраняется возможность показать, что против голосуют живые люди, напоминает Шульман: «Это игра не за результат, это игра за впечатление. Одна фоточка [из очередей возле избирательных участков] весит больше, чем все столбики с цифрами, которые они покажут». Екатерина Шульман предполагает, что такая демонстрация несогласия и в целом “негладкий” ход избирательной кампании может снизить вероятность радикальных решений после выборов. «Если все пройдет для власти блестяще, то после выборов им в голову ударит собственный успех. А если люди будут голосовать не за основного кандидата, рисовать на бюллетенях, портить их, то это произведет впечатление на организаторов выборов. Президенту, конечно, об этом не расскажут. Но именно те, кто ему не расскажет, сами будут об этом знать, им будет неспокойно на душе. Создав это впечатление, мы не предотвращаем, но снижаем вероятность поствыборной мобилизации, поствыборного закрытия границ и прочих удивительных вещей, которые на радостях может сделать власть», — размышляет о возможном эффекте «Протестного полудня» политолог. Высокая явка на выборах — непредсказуемая вещь для организаторов процесса, говорит Екатерина Шульман. Властям выгоднее «сушить» процент явки на выборах, так как «при высокой явке нужно больше накидать за своего кандидата, а у накидывания есть свои пределы». Политическая борьба через неучастие в выборах распространена в некоторых авторитарных режимах, но эти тактики сильно отличаются от российских, указывает политолог.  «Иранская оппозиция занимается этим много лет и ставит себе в заслугу то, что на последних президентских выборах явка по сравнению с предыдущими снизилась принципиально: с 73,3% в 2017 году до 48,4% в 2021-ом, а всего лишь через год после этого начались масштабные и кровавые протесты. Они рассуждают так: мы не будем приходить на выборы, чтобы продемонстрировать снижение поддержки режима и вынудить его прибегать к силе. Режим будет понимать, что больше не опирается на народную любовь, будет прибегать к репрессиям, и люди от этого будут любить его все меньше и меньше. Такой подход довольно бесчеловечен, но в нем есть своя внутренняя логика», — рассказывает об иранских практиках Шульман. Для России эта стратегия едва ли подходит. «Это может сработать, только если ты ведешь дело к революции. А для этого тебе нужны миллионы молодых людей, которые будут готовы, грубо говоря, стать мясом этой революции. В Российской Федерации социум в основном состоит из пожилых женщин, поэтому признаки революционной ситуации у нас не проглядываются», — заключает она. Кроме того, в России в этом году на президентских выборах в 29 регионах действует непрозрачное дистанционное электронное голосование, поэтому физическая явка для ЦИК и Кремля имеет еще меньше значения. Шульман замечает, что организаторы выборов намерены обеспечить аномальный и ничем не объясняемый прирост избирателей в регионах с ДЭГ. «Поражает воображение Карелия, где, как выяснилось, есть аж 500 тысяч избирателей (501 186 человек, данные избиркома Карелии, — Прим. ред.). Это при том, что там население составляет всего 526 тысяч человек. Значит, во всей Карелии лишь 26 тысяч несовершеннолетних, ни у кого нет детей вообще? Регионы с ДЭГ будут голосовать с очень высокой явкой и со сверхвысоким результатом за нужного кандидата вне зависимости от того, живет там хоть кто-нибудь Да и безо всякого ДЭГа у нас есть четыре так называемые новые территории, про население которых вообще ничего не известно. Судя по данным, которые публикует ЦИК, были взяты украинские списки мирных времен, и все эти люди ""проголосуют"". Это будет голосование мертвыми душами в буквальном смысле, не метафорическом», — говорит Шульман"".",Важные истории с довольно подробным материалом... - Екатерина Шульман | Facebook,https://www.facebook.com/Ekaterina.Schulmann/posts/pfbid02qfHqp44kTpSVvHEboci4RW54kqNTjjaRcyhQZUXQNVQJhLCiZGFGwqhxExuru5trl,2024-02-08 09:52:34 -0500