Читаем Русская жизнь-цитаты 7-14.09.2024 полностью

У Николая Карловича Сванидзе в последние годы был железобетонный повод молчать. Точнее, отмалчиваться. Он болел, болел тяжело, проходил долгий период восстановления... Кроме того, он жил в России. Ни у кого не поднялась бы рука и не повернулся бы язык упрекнуть его в молчании. Но в том-то и дело, что по природе своей он не мог так - молча наблюдать. Если его что-то возмущало, задевало, не оставляло равнодушным - он стремился высказаться. Я знаю это, в том числе и потому, что несколько раз он обращался ко мне. Присылал или надиктовывал (печатать ему было тяжело) порой совсем короткие реплики, просил опубликовать. В них не было каких-то сенсационных откровений. Это была нормальная реакция честного человека на происходящее. Но учитывая обстоятельства - для этого требовалось немалое мужество. С этими двумя прекрасными качествами Николай Карлович у меня и ассоциируется: честность и мужество. Светлая память.

  У Николая Карловича Сванидзе в последние годы... - Виталий Рувинский | Facebook

September 12, 2024 06:19

Андрей Никулин - Важность архетипов, таящихся в глубине... | Facebook

Важность архетипов, таящихся в глубине "коллективного бессознательного" зря недооценивается. Вместе с их пробуждением постепенно встают и старые, полузабытые уже чеканные формулы, такие, как сформулированное в давний, густопсово-имперский период - "все беды суть от ж..ов, поляков и студентов". Образ "поляков" в наше время расширился и впитал в себя условных "украинцев" и ряд других народностей, сбежавших из имперского лона тридцать лет назад и не желающих возвращаться обратно. Даже формулировки, в которых изливаются направленные на них обиды и неприязнь совпадают со старыми, царских времен - мол пригрели, защитили, обустроили, подарили высшее счастье - жить и умирать во славу Империи и Белого Царя, а они плюнули в ласково протянутую им руку дружбы. Негодяи какие. И что весь западный мир мечтает поглотить их и захватить - тогда Польшу, сегодня Украину. И только под нашим скипетром неблагодарные младшие браться смогут расцвести. Конечно должна пройти русификация, будут изъяты остатки парламентаризма и вольностей - ради их же блага, чтобы не порезались, играя с ними, постепенно надо их обращать в православие нашего, истинно-верного толка... Но все для ради победы добра - тем больше и обид, так стараемся, как для родных, а они волками смотрят на запад. Студенты тогда и сейчас представляются, как засадный полк носителей чуждых нашему духу европейских идей. Начитаются всякого и разлагают умы и души - мало того, что свои, так еще и пытаются идти в народ, чтобы избавлять его от драгоценного и духовно-скрепного невежества. Так что к ногтю, перешерстить программы, поставить надзирателей, растоптать университетские свободы и минимализировать возможность во время учебных курсов чем-то заразиться, кроме зевоты. И жесткие ограничения, а то и запрет на учебу за границей - только здесь, под ласковым присмотром специальных людей. Вот постепенно, за последний год, дело доходит и до евреев. Казалось уж это минует после всех событий прошедшего века, но нет. Если старая песня исполняется, то невозможно пропустить этот, вечный в России куплет. И оставить триаду "всегда виноватых" без ее главнейшего участника. Видно, что и самим начальникам в большинстве пока не очень удобно вбрасывать эту, очень специфическую, особенно после Второй мировой идею, но постепенно, по капле, по камушку картина собирается. И начинают вспоминать биографии и происхождения, скабрезно переделывать на иудейский лад имена-отчества, подчеркивать фамилии родителей. Так, шаг за шагом, раскачавшаяся система и вернется к истокам. Трижды уже в истории страны повторялся этот круговорот, в мрачные имперские годы "закручивания гаек" и "русского консерватизма" времен последних Александра и Николая, в годы "борьбы с космополитами" и, в меньшем виде во времена поздней брежневщины. Всякий раз он являлся признаком глухого и жесткого кризиса системы, поскольку не имея ни возможности, ни желания к позитивным преобразованиям и преодолению собственных ошибок она начинала выставлять вечных "обычных подозреваемых" и бороться с ними, а не с реальными предпосылками очередного кризиса. Хотя бы потому, что она сама всегда и являлась главнейшей предпосылкой, а пороть самих-себя не очень заманчиво. Похоже, что перед нами сейчас проходит четвертая часть этого печального Мерлезонского балета. И никакие прошлые ошибки, похоже, ничему никого не учат. А историей вожди интересуются только с точки зрения - не упустить ничего и разложить все прошлые грабли в должном порядке. Чтобы попрыгать на них с расчетом, что уж в этот раз все точно должно получиться. Можем повторить...

  Андрей Никулин - Важность архетипов, таящихся в глубине... | Facebook

September 12, 2024 06:17

Сергей Чернышов - Любопытный факт из результатов ЕГЭ по истории... | Facebook

Перейти на страницу:

Похожие книги

Зеленый свет
Зеленый свет

Впервые на русском – одно из главных книжных событий 2020 года, «Зеленый свет» знаменитого Мэттью Макконахи (лауреат «Оскара» за главную мужскую роль в фильме «Далласский клуб покупателей», Раст Коул в сериале «Настоящий детектив», Микки Пирсон в «Джентльменах» Гая Ричи) – отчасти иллюстрированная автобиография, отчасти учебник жизни. Став на рубеже веков звездой романтических комедий, Макконахи решил переломить судьбу и реализоваться как серьезный драматический актер. Он рассказывает о том, чего ему стоило это решение – и другие судьбоносные решения в его жизни: уехать после школы на год в Австралию, сменить юридический факультет на институт кинематографии, три года прожить на колесах, путешествуя от одной съемочной площадки к другой на автотрейлере в компании дворняги по кличке Мисс Хад, и главное – заслужить уважение отца… Итак, слово – автору: «Тридцать пять лет я осмысливал, вспоминал, распознавал, собирал и записывал то, что меня восхищало или помогало мне на жизненном пути. Как быть честным. Как избежать стресса. Как радоваться жизни. Как не обижать людей. Как не обижаться самому. Как быть хорошим. Как добиваться желаемого. Как обрести смысл жизни. Как быть собой».Дополнительно после приобретения книга будет доступна в формате epub.Больше интересных фактов об этой книге читайте в ЛитРес: Журнале

Мэттью Макконахи

Биографии и Мемуары / Публицистика
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Свой — чужой
Свой — чужой

Сотрудника уголовного розыска Валерия Штукина внедряют в структуру бывшего криминального авторитета, а ныне крупного бизнесмена Юнгерова. Тот, в свою очередь, направляет на работу в милицию Егора Якушева, парня, которого воспитал, как сына. С этого момента судьбы двух молодых людей начинают стягиваться в тугой узел, развязать который практически невозможно…Для Штукина юнгеровская система постепенно становится более своей, чем родная милицейская…Егор Якушев успешно служит в уголовном розыске.Однако между молодыми людьми вспыхивает конфликт…* * *«Со времени написания романа "Свой — Чужой" минуло полтора десятка лет. За эти годы изменилось очень многое — и в стране, и в мире, и в нас самих. Тем не менее этот роман нельзя назвать устаревшим. Конечно, само Время, в котором разворачиваются события, уже можно отнести к ушедшей натуре, но не оно было первой производной творческого замысла. Эти романы прежде всего о людях, о человеческих взаимоотношениях и нравственном выборе."Свой — Чужой" — это история про то, как заканчивается история "Бандитского Петербурга". Это время умирания недолгой (и слава Богу!) эпохи, когда правили бал главари ОПГ и те сотрудники милиции, которые мало чем от этих главарей отличались. Это история о столкновении двух идеологий, о том, как трудно порой отличить "своих" от "чужих", о том, что в нашей национальной ментальности свой или чужой подчас важнее, чем правда-неправда.А еще "Свой — Чужой" — это печальный роман о невероятном, "арктическом" одиночестве».Андрей Константинов

Александр Андреевич Проханов , Андрей Константинов , Евгений Александрович Вышенков

Криминальный детектив / Публицистика