Русская жизнь-цитаты 7-14 октября 2023

Victoria Ivleva - Вот потрясающий по силе текст. Его написал мой... | Facebook,"Вот потрясающий по силе  текст. Его написал мой старый товарищ, российский фотограф Oleg Klimov. Это текст о нас, русских. Фотографии тоже Олега Климова. ««Пью, ибо сугубо страдать хочу!»* Не спрашивайте «по ком звонит колокол», не спрашивайте в чём разница между Востоком и Западом, Югом и Севером. Путешествуйте. Говорите с людьми или просто слушайте о чём они говорят. Не удивляйтесь. Забудьте о телевизоре или интернете и попробуйте заговорить с человеком на улице. Спросите бездомного, где можно купить дешёвую водку или спросите продавца супермаркета, почему у неё сегодня такое хреновое настроение. Не умничайте – тогда вас не пошлют к чёрту. Всегда сочувствуйте и найдете «правду», от знания которой у вас навсегда пропадёт «охота к перемене мест». Если верить Толстому, мы – совестливая страна. Мы – матриархально-религиозное государство, если верить Достоевскому. Но вместе с тем, мы –  люди, потерявшие религию, совесть и зачатки гражданского общества. Мы не говорим, что Лев Толстой сформулировал либеральные принципы российского общества, мы говорим: «Лев Толстой – гениальный писатель Мира». Мы не говорим, что Фёдор Достоевский осудил насилие против личности, мы говорим: «Его читает весь Мир». Их читает весь Мир, кроме нас. Мы не страна Достоевского и Толстого, мы страна Путина. Гриша живёт на правом берегу реки Волги в деревне, где осталось пять домов. У него есть жена, которую он «бьёт по субботам», а то и каждый день. Есть несколько коз, которых он тоже бьёт, но реже, чем жинку. Когда Грише не хватает «романтики и любви», он достает свою гармонь, садится на покосившееся крыльцо своего дома или под дерево в своём огороде, который он превратил в свалку мусора, и начинает играть. Долго играет. Если не помогает, он начинает петь. Недавно к Грише в дом приехали два мента из города. Естественно без ордера на обыск, но с подозрением в преступлении. Гриша два раза побывал в тюрьме – «две ходки», как он говорит. Его всегда во всём подозревают. В этот раз Гриша сидел на крыльце и играл на гармошке тоскливые мелодии русского народа. «Менты вошли в дом. Стали везде свой нос совать. Один открыл погреб и залез туда. Я стою и думаю, – рассказывает Гриша, – вот сейчас он высунет свою тупую голову из погреба, я ему сразу обухом в темечко – и готов легавый. Потом с разворота второму в череп, который стоит рядом и рот открыл от любопытства, что у меня там в погребке, кроме квашеной капусты. Топор-то у меня всегда рядом под рукой. Спать ложусь – топор в изголовье ставлю». Но не стал я ему в темечко бить, хотя мог бы, но сказать – сказал: «Вы чё, менты, дело мое не читали? Я ж не по-воровскому откинулся, не ворую я, я – убийца!» Испугались они малахольные, больше не поворачивали ко мне свои спины, так и ушли – жопой вперед». Гриша не просто убил наживы ради или корысти дабы, он убил из-за «утонченности своей натуры». Убил не постороннего человека, а своего малолетнего сына. «Орал он, – объясняет Гриша, – орал громко и пискляво, душу вынимал, а я нетерпимый был. Пьяный к тому же. Вот я его и прибил…» – откровенно объяснил мне Гриша. Второй случай с Гришей случился «по-недоразумению», как он выразился. Невзлюбил Гриша свою начальницу – стерва она была. «Вот иду как-то поздно вечером, вижу она – стерва. Темно уже, ну и я пьян был немного. Жалко, топора у меня не было. Подхожу и сразу бью! Думал, забью до смерти. Не получилось! Непросто человека голыми руками убить. Мне так и сказал потом адвокат: “Жаль, что не убил её до конца, меньше бы свидетелей было”. ""Недоразумение"" оказалось в том, что это вовсе была не «начальница-стерва», а просто прохожая женщина, к тому же – жена милиционера. И опять Гриша пошёл этапом. Я долго наблюдал за тем, как Гриша копал землю и делал грядки в соседнем доме за бутылку водки. Почему-то мне думалось, что он не грядки делает и не землю копает, а две могилки роет. Удивительно было, что когда Гриша подошёл ко мне, то так и сказал: «Посмотри на мою работу, издалека похоже как две могилки: одна бабушке, другая дедушке. Осталось только кресты поставить». Потом мы открыли бутылку водки. Когда я вижу, как Гриша играет на гармони, когда слышу с какой тоской воет он свои песни, мне становится жутко и чудится, что минуту назад он ударил кого-нибудь своим топором в темечко не по злобе, а по «утонченности своей натуры» – и так ему самому плохо от этого, так тяжело и грустно, что берёт он свою гармонь и начинает играть жалобные и тоскливые мелодии, и что на самом деле не  он сам поёт «писклявым голосом», а убиенный малолетний сын завывает в его глотке с желанием вырваться на свет божий. Так грустно и мрачно от всего этого и мне делается, и мысли мои так или иначе к одному сводятся – иметь не фотоаппарат, а топор. Каждый вечер ставить его у изголовья кровати, утром точить лезвие и поглаживать деревянный черенок – любить одним словом. Любовь, она, знаете ли, рождается даже в неживых предметах, от механических соприкосновений, а с душой человеческой и страдающей оживает в любых предметах…  Примерно так, по образу и подобию, как Господь наш человека создал. Любить и топор можно. Топор, он, знаете ли, самый главный предмет любви русского народа. Ну а потом, во имя этой любви будем жить, убивать и страдать. Так много и долго страдать, что в конце концов страданиями нашими гордиться будем. * Цитата из романа Фёдора Достоевского «Преступление и наказание».",Victoria Ivleva - Вот потрясающий по силе текст. Его написал мой... | Facebook,https://www.facebook.com/victoria.ivlevayorke/posts/pfbid02ZU1t5UzrA23sC1WCssBnfPC6SqqAo3b57PkUzprtimziPWb5wHKyythswGHmWNF8l,2023-10-10 04:54:48 -0400