Русская жизнь-цитаты-апрель 2018

Но еще не поздно провести работу над ошибками. Запад может и должен продемонстрировать, что он противостоит не России и русскому народу, а людям, которые совершили крупнейшее в мировой истории ограбление собственной страны. Арест их огромных активов и их публичная моральная экзекуция в США и Великобритании вызовут горячее одобрение у 99% российского общества и обнажат ложь и лицемерие раздуваемой Кремлем антизападной пропаганды.

Американский или британский полицейский, конфисковавший у преступника украденный кошелек, всегда возвращает его законному владельцу. Власти США и Великобритании должны передать все арестованные активы во владение Российской Федерации при соблюдении элементарной меры предосторожности — принятии в Москве закона о тотальной пожизненной люстрации всех чиновников-олигархов, причастных к похищению этих средств. Возвращаемое не должно попасть в руки тех же преступников. Именно такое решение проблемы беглого русского триллиона было предложено еще в ноябре прошлого года рабочей группой Atlantic Council. В мировой политике, к сожалению, редко случается, чтобы принимаемое решение было бы одновременно и нравственным, и прагматичным. Возвращение народу России похищенного его собственными вождями стало бы именно таким политическим шагом. Прекращение многолетнего финансового сотрудничества Запада с кремлевскими клептократами сегодня — не только вопрос верности демократического мира своим принципам, но и важнейшая задача его безопасности.

https://www.svoboda.org/a/29114699.html

Виктор Вахштайн :Солидаризация стала определяющим фактором для вертикальной мобильности — то есть для повышения своего статуса и жизненных шансов

мы видим, что количество друзей и знакомых у людей растет. Это то, что называется «уровень социального капитала». Условно говоря, количество контактов в вашей записной книжке, которым вы можете позвонить и попросить об услуге и которые могут, соответственно, позвонить и попросить об услуге вас. Они делятся на сильные и слабые связи. Сильные — кто позвонит вам ночью и попросит психологической помощи, а слабые — это те, кому вы можете позвонить и спросить, нет ли какой-то работы, даже не будучи близко знакомым.

Среднее число сильных связей выросло с 2012-го по 2017-й год почти в два раза, с 5 до 9. Среднее число слабых связей — в полтора раза, с 25 до 37. Соответственно, растет уровень межличностного доверия, доверия людей друг к другу. А параллельно — происходит падение доверия социальным и политическим институтам — от судов и прокуратуры до муниципальных властей.

— В каком-то смысле президент сегодня — не политический, а сакральный институт. Спросить в России «Доверяете ли вы политике президента РФ?» — это все равно, что спросить «Верите ли вы в Бога?» в Иране.

— Где-то в начале 2010-х годов началось снижение институционального доверия и одновременно пошел стремительный рост доверия межличностного. У нас почти две трети населения нашли работу не по резюме, а через личное знакомство с работодателем или по рекомендации друга. Это много говорит о системе найма.

Чем больше мы доверяем друг другу, тем меньше мы доверяем институтам.

Люди все меньше доверяют таким институтам, как полиция, суды.

в прошлом году на первое место по недоверию вышли местные органы самоуправления.

— Это же наиболее приближенный к людям уровень власти.

— Да. Это ровно то, что воспринимается как ответственный за происходящее институт. Есть одно исключение в нашей выборке, где уровень доверия местной власти, наоборот, немного вырос, — это Екатеринбург.

— Ройзман?

— Да, это эффект [мэра Екатеринбурга Евгения] Ройзмана.

Низовая солидарность бросает вызов институциональной системе.

То есть для институциональной системы любой контакт, опосредованный личными связями, — это игра с отрицательной суммой. Доверие ей либо упадет, либо останется прежним.

Поэтому если отвечать на ваш вопрос, я отвечу прямо противоположным образом: это не слабость институтов приводит к росту межличностного доверия. Наоборот, солидаризация людей приводит к падению доверия к формальным институтам.

— Получается, в России есть тенденция солидаризации? Она кажется не очень заметной.

— Да, это тенденция последних пяти лет. Она незаметна, если смотреть сверху и рассуждать об обществе в целом, но когда вы смотрите, например, как изменилась стратегия трудоустройства, стратегия поведения в кризис, поиска дополнительного заработка, стратегия для отстаивания интересов на локальном уровне, например, граждан против застройщиков, — это довольно заметная тенденция.

— С чем она связана?

— Солидаризация стала определяющим фактором для вертикальной мобильности — то есть для повышения своего статуса и жизненных шансов. Солидаризация — тот канал мобильности, который позволял людям, например, делающим бизнес, зарабатывать больше. Потому что сегодня наиболее активные люди, экономически активные, — те, у кого сохранились сбережения, и что характерно, это как раз те, кто обладает самым большим, разветвленным пакетом связей. У них активных слабых контактов более 200.