Русская жизнь-цитаты-декабрь 2019

Полицейские и на стадионах, и на мирных митингах в Москве одинаково считают, что имеют право просто так бить людей. И одинаково раздражают и тех, кто интересуется политикой, и тех, кто интересуется футболом. И это все не случайность: это часть новой нормы, образ порядка, который государство нам пытается навязать. Отцы отечества пребывают в вечном ужасе, им грезятся отсутствующие в реальности массовые беспорядки, они повторяют однообразные заклинания: «Вы что, хотите, как в Париже? Хотите, как в Киеве?» Порядок для них — это запрет на любое критическое высказывание. Неважно, в адрес Путина или в адрес Дзюбы. Порядок — это когда прохожего, которому полицейские сломали ногу за несколько часов до начала мирной протестной акции, еще и штрафуют. Когда условный срок для невиновного воспринимается как царская милость. Когда человек в форме и с дубинкой в Казани, Петербурге, Москве или Грозном может безнаказанно бить приезжего болельщика на стадионе. Может, и все. Вопрос «почему?» — уже экстремизм. Государство немотивированные репрессии считает нормой. Основой своего существования. Святым правом. Покушение на это право — преступление. И плодит, зачем-то плодит себе врагов даже в тех средах, которые были ему лояльны, а о политике не задумывались. Рассчитывая, видимо, валящееся на бок государственное здание подпереть полицейскими дубинками. Да, а закончим оптимистично: если что и позволяет надеяться на наличие какого-то нестрашного будущего у страны, так это как раз неготовность мириться с произволом. Нежелание видеть в немотивированной репрессии норму.

В ответ на волну полицейских

репрессий против футбольных фанатов те пошли на беспрецедентную акцию протеста: они стали дружно покидать трибуны. Команды играют в пустых стадионах. Публицист Иван Давыдов — о том, как власть поссорилась с еще одной группой населения

У Джеймса Мэдисона, это один из отцов,

основателей Соединенных Штатов, в «Федералисте» есть очень хорошая фраза, которой я руководствуюсь в своей политической деятельности: «Нужно строить систему, в которой честолюбие останавливает честолюбие». Когда мы строим политическую систему, общество, то должны исходить не из того, какими хорошими могут быть люди, а из того, какими они могут быть плохими. Потому что если человек хороший, то он в любой ситуации может преуспеть, но если человек плохой, то при системе, которая ориентирована лишь на хороших, он может с помощью права сильного подняться наверх и превратить все в диктатуру. И когда мы говорим о честолюбии, останавливающем честолюбие, мы и говорим о системе, при котором плохие качества одних людей останавливают плохие качества других, а в итоге все общество выигрывает.— То есть ты поддерживаешь мнение, что во власти нет хороших людей?— Нет никакой закономерности, во власть идут и хорошие, и плохие. Но власть как таковая развращает, абсолютная власть развращает абсолютно, как говорил Джон Актон — это самая известная фраза о власти. Чрезмерно длительное нахождение на самой высокой ступени социальной иерархии конкретным образом изменяет и сознание, и на биологическом уровне изменяет мозг. Такого рода люди перестают воспринимать людей, стоящих ниже, такими же людьми, как и они. Поэтому нам нужна система, при которой люди не смогут оставаться у власти так же долго, как Владимир Путин и его окружение.

Нынешний молодежный бунт направлен против

самодержавия, но не против второй вековой беды России — империи. Не случайно, Жуков уже успел наговорить ерунды про Крым (даже либертарианцы, оказывается, не прочь поживиться чужим добром). Жуковы пока не понимают, что демократия в России невозможна при сохранении имперской формы организации государства, соответствующего самосознания и внешней политики. Эта империя заточена под авторитарное правление. Имперский монстр, насильственно удерживающий «свои» и захватывающий чужие территории, априори не может допустить, чтобы его граждане были свободны

«дело 212» крайне невыгодно Кремлю

и, напротив, на руку оппозиции, позволяя ей без разбора оттенков консолидироваться вокруг длинного и «героического» нарратива.Это продемонстрировал в последнем слове перед судом Егор Жуков, выступивший (и притом блестяще) в жанре христианской проповеди, перехватывая в глазах сотен тысяч внимательно следящих за этим делом молодых людей идеологическую повестку у РПЦ и Управления внутренней политики президента.

Набрасываем тут состав кабинета министров

президента Егора Жукова. Понятно, что будут Министерство Любви и Министерство Ответственности.Есть идеи по персоналиям?

великий французский прозаик и философ был убит КГБ